Тесс Герритсен - Жатва

Виктор разжал пальцы. Отошел.

Тело Нины вздрогнуло и дернулось от мощного электрического разряда. Такая маленькая и хрупкая. Как они смеют издеваться над нею? Зрелище разъярило Восса. Он шагнул вперед, готовый отшвырнуть пластины электродов. Но не схватил, а замер, глядя на экран кардиомонитора.

Зубчатая линия сменилась прямой с ритмичными пиками. Кто-то облегченно вздохнул. Виктор шумно выдохнул весь воздух, что удерживал в легких.

– Систолическое давление – шестьдесят… Уже шестьдесят пять.

– Ритм стабилизировался.

– Систолическое давление повысилось до семидесяти пяти.

– Хорошо, отключайте внутривенную подачу.

– Пациентка двигает рукой. Может, временно зафиксировать ей руку?

Растолкав медсестер, Виктор подошел к постели жены. Никто не пытался его удержать. Он поднес руку Нины к губам. Ее кожа была соленой от его слез.

«Останься со мной. Прошу и умоляю: останься со мной».

Его окликнули. Как ему показалось, откуда-то издалека. Обернувшись, Виктор увидел доктора Арчера.

– Мы можем ненадолго выйти? – спросил он.

Виктор покачал головой.

– Сейчас состояние вашей жены не внушает опасений, – сказал Арчер. – Она под постоянным наблюдением. Давайте выйдем из отсека. Мне нужно с вами поговорить. Безотлагательно.

Наконец Виктор согласился. Он осторожно уложил руку Нины на одеяло и вслед за Арчером покинул отсек.

Они нашли тихий уголок. Как всегда по вечерам, свет в отделении был притушен. Над столом дежурной медсестры горели зеленые экраны мониторов. Сама она сидела тихо и неподвижно.

– Пересадку придется отложить, – сказал Арчер. – Возникла проблема с донорским сердцем.

– Как это понимать?

– Сегодня не было возможности провести изъятие сердца. Мы перенесем операцию на завтра.

Виктор оглянулся на смотровое окно отсека. Нина просыпается. Он должен быть рядом с нею.

– Завтра не должно быть никаких сбоев, – сказал Виктор.

– Их и не будет.

– Это я от вас уже слышал. После первой пересадки.

– К сожалению, мы не всегда можем справиться с отторжением пересаженного органа. Вопреки всем нашим усилиям, такое иногда случается.

– Где гарантия, что это не случится снова? Со вторым сердцем?

– Давать гарантии не возьмусь. Но при нынешнем состоянии миссис Восс у нас нет альтернативы. Лечение циклоспорином не дало результатов. Организм вашей жены воспротивился такому мощному препарату, как ортоклон ОКТ-3. Анафилактическая реакция. Нам не остается ничего иного, кроме новой пересадки сердца.

– Вы сделаете ее завтра?

Арчер кивнул:

– Мы позаботимся, чтобы ее сделали завтра.

Виктор вернулся к постели жены. Нина еще не полностью пришла в сознание. Он часто смотрел на нее спящую. В первые годы их совместной жизни просто любовался. Потом стал подмечать изменения в ее лице. Морщинки в уголках рта. Начинающий провисать подбородок. Новые седые нити в волосах. Каждая перемена вызывала в нем скорбные чувства, напоминая о краткости их совместного путешествия по холодной, одинокой вечности.

Но поскольку изменяющееся лицо все равно оставалось ее лицом, он любил в ней каждую перемену.

Прошел не один час, прежде чем Нина открыла глаза. Виктор не сразу понял, что его жена не спит. Он сидел на стуле, ссутулившись от усталости. И вдруг что-то заставило Виктора поднять голову.

Нина смотрела на него. Она раскрыла ладонь, молчаливо ожидая его прикосновения. Виктор схватил ее пальцы и принялся целовать.

– Все будет хорошо, – прошептала она.

– Да, – улыбнулся Виктор. – Конечно будет.

– Виктор, я была счастлива. Очень счастлива…

– Мы оба были счастливы.

– Но теперь тебе придется меня отпустить. Научись этому.

Улыбка Виктора погасла. Он покачал головой:

– Не говори так.

– У тебя впереди еще так много всего, – сказала Нина.

– А у нас?

Он сжимал ее руку в своих, точно человек, пытающийся удержать в ладонях воду.

– Нина, мы с тобой не похожи на других! Мы всегда говорили это друг другу. Помнишь? Мы отличались от окружающих. Мы были особой парой. С нами не могла случиться никакая беда.

– И все-таки случилась, – прошептала Нина. – Не с тобой, Виктор. Со мной.

– Я об этом позабочусь.

Нина не стала ему возражать. Она лишь печально покачала головой.

Ее глаза закрылись. Виктору показалось, что за секунду до того, как ее веки сомкнулись, он увидел на ее лице выражение тихого сопротивления. Он перевел взгляд на ее руку. Руку, которую привык считать своей. Не частью своего тела, а своей собственностью. Пальцы ее руки были сжаты в кулак.