Тесс Герритсен - Жатва

От девушки на портрете ее отделяло двадцать пять лет. Вглядываясь в знакомый холст, Нина убеждалась, что за эти годы она почти не изменилась. Конечно, внешне она уже не та юная невеста в саду. Нет былого крепкого здоровья, нет тех кипучих жизненных сил. Но ее характер во многом остался прежним. Все такая же робкая и неуклюжая. По-прежнему собственность Виктора Восса.

Она услышала его шаги и подняла голову.

– Луиза сказала, что ты все еще сидишь в кресле. – Виктор влетел в комнату. – Тебе необходимо вздремнуть.

– Виктор, я прекрасно себя чувствую.

– По тебе не скажешь, что ты достаточно окрепла.

– Но прошло уже три с половиной недели. Доктор Арчер говорил, что другие его пациенты в это время вовсю гуляют по ленте тренажера.

– Меня другие его пациенты не касаются. Я не сравниваю тебя с ними. Тебе необходимо лечь и поспать.

Нина выдержала его взгляд и твердым голосом сказала:

– Я не лягу. Мне хочется посмотреть в окно.

– Нина, я всего лишь забочусь о твоем здоровье.

Но она уже отвернулась от него и смотрела в парк. На деревья, листва которых из желтой превращалась в бурую. Цвет предзимья.

– Я бы хотела прокатиться на машине…

– Пока еще слишком рано.

– …к парку. К реке. Куда угодно, подальше от этого дома.

– Нина, ты меня не слушаешь.

Она печально вздохнула:

– Нет, Виктор. Это ты меня не слушаешь.

Супруги замолчали.

– А это откуда? – спросил он, указывая на вазу возле кресла.

– Недавно прислали.

– Кто прислал?

Нина пожала плечами:

– Какая-то женщина по имени Джой.

– Такие цветы можно охапками собирать по обочинам.

– Потому их и называют полевыми. Или луговыми.

Подхватив вазу, Виктор поставил ее на стол в дальнем углу спальни. На чайном столике вновь оказалась ваза с восточными лилиями.

– Все лучше, чем какая-то трава, – буркнул он и вышел из комнаты.

Нина смотрела на лилии. Они были прекрасны. Экзотические, совершенные цветы. Вот только их обволакивающий аромат вызывал у нее головную боль.

Смахнув невесть откуда появившиеся слезы, Нина заметила конвертик, присланный вместе с полевыми цветами.

Джой. Кто же такая эта Джой?

Нина открыла конверт, достала карточку. Только сейчас она заметила надпись на обороте: «Некоторые врачи всегда говорят правду».

Ниже стоял телефонный номер.

Нина Восс позвонила в пять вечера. Эбби была дома одна.

– Это доктор Ди Маттео? – негромко спросил женский голос. – Одна из врачей, которые всегда говорят правду?

– Здравствуйте, миссис Восс. Значит, мои цветы до вас все-таки дошли.

– Да, благодарю вас. И цветы, и ваше довольно странное послание.

– Я перепробовала все способы связи с вами. Письма. Звонки.

– Почти десять дней назад меня выписали из клиники.

– Но вы были вне досягаемости.

– Понимаю, – после недолгого молчания сказала Нина.

«Она даже не представляет, в какой изоляции живет, – подумала Эбби. – Не догадывается, что муж обрубил все ее связи с внешним миром».

– Скажите, сейчас кто-нибудь слышит наш разговор?

– Нет. Я одна. А в чем дело?

– Миссис Восс, мне необходимо увидеться с вами, но так, чтобы ваш муж не знал. Вы можете это устроить?

– Вначале скажите зачем.

– По телефону мне сложно вам объяснить.

– Я не стану встречаться с вами, пока не узнаю причины.

– Это… касается вашего сердца. Того, что вам пересадили в Бейсайде.

– И что?

– Никто не знает, кому оно принадлежало раньше. И откуда его доставили. – Эбби помолчала, затем тихо спросила: – Миссис Восс, а вы знаете?

Из трубки доносилось лишь быстрое, неровное дыхание Нины.

– Миссис Восс!

– Мне нужно идти.

– Подождите. Когда я смогу вас увидеть?

– Завтра.

– Каким образом? Где?

Снова возникла пауза, и только в самом конце, прежде чем повесить трубку, Нина сказала:

– Я найду способ.

Дождь безостановочно барабанил по полосатому навесу над головой Эбби. Она целых сорок минут стояла и мерзла напротив оптового склада сети магазинов Челуччи. К воротам склада без конца подъезжали грузовики, где их уже ждали рабочие с погрузчиками и тележками. В недрах здания исчезали безалкогольные напитки «Снэпл», чипсы «Фрито-лей», сигареты «Уинстон». С картонок промерзшей Эбби улыбался нестареющий малыш Дебби, любитель разных вкусных штучек.

Двадцать минут пятого. Дождь припустил еще сильнее. К нему добавился ветер. Эбби ругала себя, что выбрала обувь не по погоде. Ноги промокли и промерзли. Она торчала здесь целый час, с каждой минутой все больше убеждаясь, что Нина Восс не приедет.