Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде

— Что-нибудь еще? — осведомился он.

— Я все сказала, — выпалила Мириам сквозь щербатые зубы.

Он медленно побрел к себе на Эмброуз-стрит. Прошел по тенистой и безлюдной Трэвис-стрит, мимо фруктовой лавки на углу Делэнси-стрит, устроенной хозяевами прямо на лужайке перед домом и оттого похожей на детский магазин. Из большого уродливого здания прачечной на западном конце Эмброуз-стрит высыпала стайка женщин и молоденьких девушек в белой форме; весело щебеча, они направлялись на обед. Хорошо, что навстречу не попался никто из знакомых. Гая охватили вялость, спокойствие и смирение, и в своем роде он был даже счастлив. Странно, насколько чужой и далекой стала Мириам за пять минут разговора, до чего несущественным стало все, что с ней связано. Теперь Гаю было стыдно за свои переживания в поезде.

— Все хорошо, — с улыбкой доложил он матери, войдя в дом.

Мать встретила его вопросительным движением бровей.

— Ну что ж, я рада.

Она села в кресло-качалку и приготовилась слушать — маленькая женщина со светло-каштановыми волосами, точеным профилем и неуемной энергией, которая будто искрила в ее седине. Неизменная жизнерадостность была главным различием между ней и сыном и главной причиной, по которой он отдалился от нее после расставания с Мириам. Гаю нравилось лелеять свои страдания, любовно изучать их со всех сторон, мать же советовала ему плюнуть и скорее забыть.

— Как поговорили? Что-то ты быстро вернулся. Я думала, вы пойдете обедать.

— Нет, мама. — Гай вздохнул и опустился на диван. — Все в порядке, но от проекта в Палм-Бич, видимо, придется отказаться.

— О, Гай! Почему? Мириам… в самом деле беременна?

Новость о Палм-Бич ее немного расстроила, совсем чуть-чуть. Гай про себя порадовался, что мать не подозревает, как много значила для него эта работа.

— В самом деле.

Гай устроился на диване полулежа, опершись затылком на прохладное деревянное изголовье. Он думал о пропасти, разделяющей его собственную жизнь и жизнь матери. Он не посвящал ее в подробности своих отношений с Мириам. В прошлом его матери было сытое и счастливое детство на Миссисипи, а в настоящем — большой дом и сад, за которыми она увлеченно ухаживала, и толпа друзей в городе, хороших и верных. Разве могла она понять злобную сущность Мириам? Или, например, почему он влачит в Нью-Йорке жалкое существование ради каких-то туманных рабочих перспектив?

— А при чем тут вообще Палм-Бич?

— Мириам хочет поехать туда со мной. Защитить свою репутацию. А я бы этого не вынес.

Гай сжал кулаки. Он вдруг представил Мириам в Палм-Бич, как она знакомится с Кларенсом Брилхартом, управляющим клубом «Пальмира». Однако укрепил его решимость даже не образ Брилхарта, скрывающего свой шок под покровом неизменной любезности, а собственное отвращение к Мириам. Он бы не потерпел эту женщину рядом с собой во время работы над таким проектом.

— Я бы просто не вынес, — повторил он.

Мать промолчала, лишь вздохнула с пониманием. Гай ждал, что она напомнит, как всегда была против их брака, но она воздержалась и кивнула.

— Да, ты прав. Это затянулось бы надолго.

Гай подскочил и взял в ладони ее мягкое лицо.

— Но мне наплевать, мама! — Он поцеловал ее в лоб. — Совершенно наплевать!

— Это я вижу. И почему?

Гай подошел к пианино.

— Потому что я собираюсь в Мехико к Анне.

— Да что ты говоришь! — Она заулыбалась, тут же забыв о тревогах и просто радуясь долгожданному обществу сына. — Ах ты гуляка!

— Хочешь составить мне компанию? — Гай начал играть сарабанду, которую выучил еще ребенком.

— В Мехико?! — переспросила мать с притворным ужасом. — Нет уж, благодарю покорно! Лучше привози ко мне Анну по пути назад.

— Может, и привезу.

Она подошла и несмело положила руки ему на плечи.

— Иногда мне кажется, что ты снова счастлив, Гай. Иногда, в самые неожиданные моменты.

«Как все прошло? Напиши мне скорее. А лучше позвони. Мы будем в „Ритце“ еще две недели. Мне тебя ужасно не хватает, как жаль, что мы не могли полететь сюда вместе. Но я все понимаю. Волнуюсь и думаю о тебе каждую минуту, любимый. Скоро все это останется позади. Что бы ни случилось, расскажи мне, и мы смело взглянем в лицо невзгодам. Ты ведь нередко избегаешь этого. Стараешься не смотреть правде в глаза.

Ты так близко, неужели не сможешь выбраться сюда хотя бы на денек? Надеюсь, у тебя найдется время и будет настроение. Я бы так тебе обрадовалась — и вся моя семья тоже, сам знаешь. Милый, мне очень понравился твой проект, я так горжусь тобой, что даже готова смириться с разлукой. Папа тоже в восторге. Мы все время о тебе говорим.