Лана Балашина - Работа над ошибками

Моего чувства юмора хватало на то, чтобы видеть все это, но, то ли молода была, то ли не особо все это меня задевало, но только я не обращала на это внимания.

Дипломную работу я, Женька и Эдик Векслер писали у Михайлова, он ведь, помимо преподавательской деятельности, был еще заместителем директора в проектном институте, потом остались у него в аспирантуре, а год назад я, к изумлению Марины Николаевны, защитилась.

На банкете, посвященном нашей защите, присутствовал директор нашего института, Киршнер Анатолий Карлович.

Он произнес официальную речь и поздравил нашу троицу. Потом нам предоставили ответное слово, и мы с Женькой, не сговариваясь, вытащили вперед Михайлова, объяснились ему в любви и бросились на шею с поцелуями и слезами.

Михайлов был потрясен.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Анатолий Карлович пробасил:

— А меня не желаете поблагодарить?

Мы со смехом бросились и на него, правда, с поцелуями не усердствовали.

Пришедший в себя Михайлов поправил съехавший набок галстук и произнес в микрофон:

— Хочу признаться: у меня никогда не было таких талантливых учеников.

Позже, во время очередного визита вежливости, свекровь заметила, поджав губы:

— Вполне достаточно было просто сказать несколько теплых слов руководству института, ну и научному руководителю… А разводить эти поцелуи и слезы на сцене…

Я промолчала. Почему-то в ее присутствии мне никогда не хотелось спорить.

А Михайлову мы и действительно были благодарны. После ухода Демидова он взял нас, всех троих, к себе, а через пару месяцев наш отдел вообще выделили в проектное бюро "Контур А". Учредителями его стали сам Киршнер и его любимый ученик, Игорь Степанович Михайлов.

Один из наших очередных проектов и был темой моей кандидатской, поэтому и сам проект поручили нам. Сказать честно, переживали мы ужасно. Были и споры, и ссоры, и сидение в лаборатории до трех часов утра. Однажды нас даже разогнал сам Михайлов. Ему сторожа пожаловались на шум, и он приехал среди ночи в лабораторию.

Эдик, и так тощий и длинный, похудел так, что заострился нос. Женька забросила всех своих поклонников и перестала шутить. Мне, пожалуй, за эти пять месяцев досталось больше всех, но я держалась. Только по ночам мне снились какие-то необыкновенные таблицы и расчеты.

И вот сегодня, когда Михайлов сказал, что проект прошел предварительную экспертизу, когда можно было, наконец, вздохнуть полной грудью, я поняла, что теперь можно и расслабиться.

Роза оказалась последней каплей…

Я села за свой стол и зашмыгала носом.

Через секунду около меня появилась Женька. Она прижала мою голову к животу и сказала:

— Не реви. Я что-нибудь придумаю.

И действительно придумала. Да такое! Даже для Женьки это было чересчур!

Я об этом ей так и сказала:

— Ты ненормальная! Может мне еще к колдунам Вуду обратиться?!

Но подруга настаивала на своем:

— Понимаешь, вчера к моей маме приходила ее подруга, звала вместе сходить… Ты же знаешь мою мамочку, у нее идея фикс — выдать меня замуж. Вот тетя Катя и предложила. Она говорит, что к ней многие ходят и у всех сбывается. А на работе у них случай был, у одной сотрудницы муж загулял, так она только раз и пошла к ней — муж сразу же и вернулся. Говорят, эта Евфимия где-то в скиту живет, и только раз в три года приезжает сюда, с родней повидаться. Покаяние у нее такое…

Я засмеялась:

— Жень, ну ты совсем уже! Ты же современная девушка, нельзя верить во всякую муру! Вот раньше в парткомы писали, а теперь к ворожеям и гадалкам ходят.

Женька убежденно сказала:

— Ты как хочешь, но что-то в этом есть! — Она заныла: — Ну, давай сходим просто из любопытства!

Измором Женька возьмет, кого хочешь. К вечеру мы созвонились с подругой ее матери, Женька выпытала у нее адрес гадалки.

Мы с утра отправились к ней, благо, была суббота, и Демидов уехал играть в волейбол.

По этому случаю Женька выпросила у отца машину, и мы довольно быстро добрались до поселка с романтическим названием Иванушкино.

Не пришлось долго искать и нужный нам дом. Первая же встреченная нами бабуля указала нам дорогу, с любопытством посмотрев на нас.

— К Евфимии едете? Тогда поторопитесь, она по субботам принимает только до полудня.

Высокий деревянный забор, выкрашенный в зеленый цвет, скрывал за собой окна первого этажа. И только открыв калитку, я увидела, что дом одноэтажный, но имеет очень высокий фундамент. Двор был чисто выметен, клумбы ухожены, бордюры аккуратно выбелены.