Джанет Иванович - Роковая восьмерка

— Какие таблетки?

— Врач прописал. От депрессии, я думаю. Очевидно, с тех пор, как вышла замуж за Содера. Ты его знаешь?

— Не очень.

Я встретила Стивена Содера впервые на свадьбе Эвелин девять лет назад и тут же его невзлюбила. И в последующие годы те короткие случаи, когда мне доводилось иметь с ним дело, нисколько не изменили первое отвратительное впечатление.

— Он настоящий ублюдок-манипулятор. И жестокий к тому же, — заявила Кэрол.

— Он бил ее?

— Нет, насколько мне известно. Просто морально изводил. Я слышала, как он орал на нее все время. Твердил ей, что она тупица. Она вроде как полненькая, так он ее вечно называл коровой. А потом вдруг однажды он выбрался из дому и снюхался с какой-то бабой. Джоан Что-то Там. У Эвелин тогда настали счастливые деньки.

— Как думаешь, Эвелин и Энни в безопасности?

— Господи, надеюсь, что так. Эти двое заслужили передышку.

Я посмотрела в сторону двери квартиры Эвелин:

— Мне не рассчитывать, что у тебя имеется ключ?

Кэрол помотала головой:

— Эвелин никому не доверяла. Настоящий параноик. Думаю, что даже у ее бабушки нет ключей. И подруга не сказала мне, куда собирается, если ты намерена спросить. Просто однажды загрузила в машину кучу сумок и сбежала.

Я оставила Кэрол свою карточку и направилась домой. Живу я в четырехэтажном многоквартирном кирпичном доме в десяти минутах езды от Бурга… в пяти, если тороплюсь на обед и попадаю в зеленый свет. Здание было построено во времена, когда энергия была дешевой, а архитекторы увлекались экономией. Ванная комната у меня оранжевая и коричневая, холодильник цвета авокадо, а окна сотворены еще до эпохи термостекла. Меня устраивает. Квартплата в разумных пределах, и соседи неплохие. Большую часть дома населяют пенсионеры с фиксированными доходами. Пенсионеры в большинстве случаев прекрасные люди… пока им не позволишь сесть за руль.

Я припарковалась на стоянке и, толкнув двойные стеклянные двери, вошла в маленький вестибюль. Поскольку я загрузила в себя цыпленка, картофель с подливой, шоколадный слоеный торт и кофейный торт Мейл, то обошла лифт стороной и в качестве наказания стала подниматься по лестнице. Ладно, только один пролет, но это хоть какое-то начало, верно?

Когда я открыла дверь, меня уже ждал Рекс, мой хомяк. Рекс живет в банке из-под супа в стеклянном аквариуме на кухне. Он бросил бегать по колесу, когда я включила свет, и замигал на меня, топорща усики. Мне нравится думать, что это «добро пожаловать домой», но скорей всего это значит «кто включил этот чертов свет?». Я дала ему изюмину и маленький кусочек сыра. Он сунул еду за щеки и исчез в банке. Вот и пообщались с моим соседом по квартире.

В прошлом Рекс иногда делил свой статус сожителя с трентонским копом Джо Морелли. Морелли на два года старше меня, на полфута выше, а его пушка больше моей. Морелли начал заглядывать мне под юбку, когда мне было шесть, и никак не избавится от этой привычки. Недавно у нас возникли некоторые разногласия, поэтому в моей ванной комнате отныне нет места зубной щетке Морелли. К несчастью, из сердца и из головы выкинуть его куда труднее, чем из ванной. Все же я стараюсь.

Я достала из холодильника пиво и уселась перед телевизором. Попереключала каналы, наткнулась на несколько интересных, но особенно ничего не приглянулось. У меня стояло перед глазами фото Эвелин и Энни. У них был такой счастливый вид. У Энни рыжие кудряшки и бледная, как у всех рыжих, кожа. Эвелин зачесала каштановые волосы назад. Сдержанный макияж. Она улыбалась, но не так, чтобы выступили ямочки.

Мамочка и ее деточка… и мне полагалось найти их.

Когда я на следующее утро вошла в залоговую контору, Конни Розолли сидела, держа в одной руке пончик, в другой чашку кофе. Она подтолкнула локтем коробку на своем столе, при этом рассыпав сахарную пудру со своего пончика прямо на свои буфера.

— Угощайся, — предложила она. — Судя по твоему виду, тебе требуется подкрепиться.

Конни — секретарша. Она отвечает за мелкие статьи расходов и пользуется этим вовсю, покупая пончики, папки-регистраторы и финансируя время от времени случавшиеся поездки в казино в Атлантик-Сити. Было начало девятого, но Конни во всеоружии встречала день: глаза подведены, ресницы накрашены, губы в ярко-красной помаде, кудри взбиты в высокий начес. Я же, в свою очередь, позволяла дню постепенно подкрадываться ко мне. Я как попало завязала волосы в хвост и надела обычную трикотажную футболку, джинсы и ботинки. Махать кисточкой в окрестности глаз мне показалось сегодня опасным маневром, потому этим утром я явилась миру а-ля натюрель.