Светлана Алешина - На деревню дедушке

— Эвакуируй всех людей из здания! — рыкнул он рации, и она в ответ, что-то каркнув, заткнулась.

Майор, задрав голову, посмотрел на густейший дым, выползающий из окна моего кабинета.

— Документы уничтожает? — деловито спросил он у меня. — Или дымовую шашку поджег? У тебя там много бумажек было, Бойкова?

— Все важные документы у нас на диске компьютера или на дискетах в столе. Или в моем, или в Маринкином, — ответила я. — Жечь их не обязательно.

— Можно просто об коленку поломать, — добавила Маринка. — Или магнитом потереть — я в каком-то журнале читала об этом.

— Значит, просто диверсия, — пробурчал майор и добавил свое любимое: — Не живется тебе и другим жить не даешь, Бойкова.

— Я никому жить не мешаю! — резко ответила я.

— Кроме жуликов, мошенников, в общем, преступников и… другого антиобщественного элемента! — зачастила Маринка, но майор властным движением руки прервал все разговоры.

— Вот вы тут стоите, девушки, вот и стойте, — сказал он. — А мы работать будем!

Несколько человек из отряда майора подбежали к нему и вполголоса начали докладывать про обстановку внутри здания редакции и снаружи. Майор покивал, двоих рубоповцев оставил с собой, еще двоих послал стоять под окнами моего кабинета. Сам же майор, держа в руках рацию, как маршальский жезл, стоял гордо и важно, наверняка ожидая, что сейчас ему принесут скальпы всех его врагов. Ну или как минимум приведут их всех с петлей на шее.

Мы втроем — я, Маринка и Ромка, — проникнувшись важностью момента, робко встали позади майора. Между прочим, не всякому журналисту выпадает возможность поприсутствовать при операции по задержанию особо опасного маньяка.

В том, что он особо опасный, никто из нас не сомневался. Просто потому, что маньяки не опасными не бывают.

Рация, зажатая в кулаке майора, что-то прохрюкала. Я ничего не разобрала, но майор, как видно, понял все и сразу.

— И что? Кого взяли? — прокричал он в рацию. — А где? Работайте, ребятки, работайте дальше!

Закончив разговор, майор неторопливо направился к входу в здание редакции. Двое камуфляжников, как почетный эскорт при вожде племени апачей, потопали за ним, шумно сопя через прорези в своих черных шапочках, натянутых до шеи.

Мы с Маринкой переглянулись и робко двинулись за ними, почему-то стараясь идти с этими вояками почти в ногу. Ромка болтался где-то сзади и презрительно фыркал.

Через несколько шагов, остановившись напротив дверей, майор оглянулся на нас.

— Уже здесь, — проворчал он, словно наше присутствие было чем-то необычным в этих событиях. А кто его позвал? Или это уже не имело значения?

— Ну и черт с вами. Кого-то одного уже взяли, — словно нехотя проговорил майор. — Скоро, возможно, возьмут и второго, если он на крышу не захочет лезть. Тогда его все равно возьмут, но на десять минут позже.

Майор зевнул, явственно показывая, что все происходящее — всего лишь гнетущая рутина, отрывающая его от более важных дел, и шагнул дальше. Но его остановила Маринка, вылезшая с вопросом. Ей, как всегда, хотелось все раньше, чем даже это «все» произойдет.

— А их было двое, да? — спросила она. — Один захватывал помещение, а другой, получается, где-то его страховал? Это называется «стоять на атасе»?

— Так получается, — буркнул майор и пошел дальше. Но Маринка если уж вцепилась, то отставать не желала. Я даже пропустила ее впереди себя. Пусть нарывается, если хочет. Я еще успею.

— А мы видели только одного, — сказала она, надвигаясь сзади на майора. Майор, как мужчина видный, не доходил нам обеим тульей своей фуражки даже до подбородка.

Оглянувшись на Маринку и смерив ее презрительным взглядом сверху вниз — не знаю даже, как у него это получилось, но получилось же, — майор бросил:

— Вообще странно, что вы видели хоть кого-нибудь. Или молчи, Широкова, или я прикажу тебя изолировать на пару суток. Вот поучись у своей подружки: так хорошо молчит, что приятно слушать!

— Да я и молчу, — сразу же заоправдывалась Маринка.

— Конечно, — сказала я.

— Я ведь только спросила, — продолжила Маринка, совершенно не просекая ситуацию, — где был второй? Может быть, там и третий, и четвертый…

— Я сказал: всем молчать! — рявкнул на нее майор. Маринка заткнулась, секунду подумала и протолкнула меня вперед, а сама встала сзади.

Рубоповцы в это время занимались чем-то интересным на втором этаже. Судя по звукам, они вульгарно ломали дверь в редакцию. Дверь была металлическая и сразу поддаваться такой пошлой отмычке, как рубоповский ботинок, не соглашалась.