Сергей Гайдуков - Стреляй первым

— Вы думаете? — с надеждой спросил Казаков, и Григорий Александрович понял, что именно с этой новостью тот позвонит Тарасову. Потому что ничем другим обрадовать сегодня Тарасова не удастся.

Но, думая так, Резниченко немного ошибался. Тем же вечером Андрей Шестов допоздна задержался на работе, пытаясь дозвониться в Прагу до человека, который смог бы ему помочь. Отчаявшись после очередной неудачи, он вышел из коридора покурить и нос к носу столкнулся со своим приятелем. Приятель работал в управлении по борьбе с организованной преступностью.

Сейчас он шел обозленный еще больше, чем Шестов, сдирая на ходу с себя бронежилет и матеря какого-то неизвестного Шестову майора последними словами.

— Они совсем охренели! — Приятель выхватил у Шестова сигарету и затянулся. — Пидорасы вонючие! Двурушники!

— И козлы, — добавил от себя Шестов. — Кто это наступил тебе на ногу?

— Да представляешь, — приятель засунул сигарету обратно в рот Шестову. — Сейчас был на выезде: банк ограбили. Троих человек из банды положили ребята из СОБРа, ну а кто-то успел уйти с деньгами. И еще один тяжелораненый. Только собираюсь я этого раненого везти в наш госпиталь под усиленную охрану, чтобы потом его хорошенько взять за жопу… — приятель сделал драматическую паузу.

— Ну и? — помог Шестов.

— Ну и появляются какие-то шишки в погонах и отдают этого раненого знаешь кому?

— Вернули в банду на излечение, — предположил Шестов.

— Это уже перебор, — покачал головой приятель. — О таком даже я не слышал.

— А что же тогда? Отпустили домой под честное слово?

— Отдали банковской службе безопасности, — торжествующе сказал приятель. — Так что ты не угадал.

— Это для меня слишком сложно, — признался Шестов. — Только знаешь, что я думаю по этому поводу?

— Ну-ка…

— Они возьмут его за жопу безо всякого госпиталя, сегодня же вечером. Потому что они будут искать свои деньги.

— Это мне понятно, — вздохнул приятель. — Все равно обидно. Из-под носа увели…

— Не плачь, — похлопал его по плечу Шестов. — Будет и на твоей улице праздник. По крайней мере тебе не грозят мозоли на пальцах после двух часов дозванивания в Прагу…

— А кто это будет тебе международные разговоры оплачивать? — поинтересовался возникший за спиной Шестова начальник.

— Разве не вы? — наивно предположил Шестов.

— Я линяю, — тихо сказал приятель и действительно слинял.

— Иди-ка сюда и объясни, какого черта тебе понадобилось в Праге? — устало сказал начальник. — Я собирался ехать домой, но с тобой, Шестов, нет мне покоя ни светлым днем, ни темной ночью…

— Прошаков был водителем и охранником Резниченко, — начал Шестов, не спеша, впрочем, приближаться к начальнику. — Его убили, инсценировав преступление на гомосексуальной почве. Я думаю, хотели подставить Резниченко, приписав гомосексуализм и ему. То есть не приписать, а наоборот…

— Я уже начинаю путаться в твоих мыслях. Говори проще, и люди к тебе потянутся.

— Может, это и не компрометация, потому что он, может быть, и на самом деле «голубой».

— Ох ты, — вздохнул начальник. — Здорово. А министр внутренних дел — не «голубой»?

— По моим сведениям, нет, — с интересом сказал Шестов. — А по вашим?

— Замнем для ясности. Так на каком основании ты делаешь такие выводы, специалист по сексуальным преступлениям?

— Спасибо за комплимент, — скромно потупился Шестов. — Жена и дочь Резниченко срочно уехали из Москвы на неопределенный срок. Не обещая звонить и писать. Она ему сказала, что хочет от него отдохнуть.

— Ваши выводы?

— Она устала терпеть его гомосексуальные заморочки и сбежала в Европу, — отрапортовал Шестов.

— Андрюша, — ласково сказал начальник. — Почему ты не подошел ко мне поближе, когда я тебя попросил?

— М-м-м…

— Твое счастье, что ты не подошел ко мне. Иначе я схватил бы тебя сейчас за яйца и не отпускал бы до тех пор, пока ты десять раз не прокричишь: «Идиотам не место в милиции».

— Так я и думал! — облегченно вздохнул Шестов и на всякий случай отступил еще на шаг. — А почему я идиот?

— Потому что от меня жена тоже иногда уезжает к матери. При этом она вопит нечеловеческим голосом, что я надоел ей хуже горькой редьки. Про меня ты тоже скажешь, что я…

— Ну-у-у, — задумался Шестов.

— Только попробуй! — погрозил ему кулаком начальник. — Ты вот тоже, к слову, говоря, не женат. Что, мальчиками балуешься?

— Только не надо с больной головы на здоровую, — запротестовал Шестов.