Сергей Гайдуков - Стреляй первым

Вадим просто-напросто весьма подробно изложил все странности, случившиеся с Григорием Александровичем Резниченко за те несколько дней, что Вадим был его охранникам. То есть с момента исчезновения Володи Прошакова. Вчитываясь в строки текста, Казаков открыл для себя новую сторону событий последнего времени. Ту, что ранее была не известна ни ему, ни Тарасову. Пьяная Анжела тоже кое-что наплела Казакову пару дней назад — о частых отлучках Резниченко посреди рабочего дня в неизвестном направлении, о том, что он стал меньше заниматься делами… Но Анжела объясняла все эти факты появлением у Резниченко мол одой любовницы, у которой он и пропадает сутки напролет.

Излагая все эти любопытные предположения, Анжела чуть покачивалась и под конец едва не сверзлась со стула, оставив Казакова в некоторых сомнениях насчет процента правды в ее пьяной болтовне.

Но Вадим явно не был пьян, составляя досье на своего шефа. События излагались в хронологическом порядке. Вадим не забыл и приступа безумного страха в первый вечер, когда Резниченко едва не бился головой об дверь своей квартиры. Был зафиксирован и инцидент в «Пицца-хат», причем Казаков сразу подумал, что вывески сами собой не разбиваются. Вадим отметил и возникшее вдруг у Резниченко желание ездить одному, без охраны. Хотя всего несколько дней назад, после смерти Прошакова, Резниченко срочно требовал для себя троих телохранителей. Потом он оставил лишь одного Вадима, а потом стал пытаться отослать и его.

Это действительно выглядело странным. Будто бы Резниченко занимался втайне от всех каким-то делом и не хотел, чтобы об этом кто-то знал. Была ли это любовница? Вряд ли…

Получается, что всю неделю Резниченко мучился приступами странного поведения, уходил с работы раньше обычного, послал подальше охрану… А в пятницу ограбили «Грот-банк». А перед этим Щелковский филиал. Да еще и казанцы, которые везли чемодан денег на резниченковскую, опять-таки, фабрику…

Казаков вспомнил, как казанцы давали показания в милиции, и следователь сказал им:

— Господа хорошие, вы, надеюсь, не думаете, что эти люди, которые вас ограбили, стояли себе на дороге и потрошили все машины подряд? Нет, они вас поджидали. Они знали, где вы поедете и что вы с собой повезете. Так что соображайте, кто знал о вашем чемодане с деньгами и вашей поездке на фабрику?

После этого казанцы немедленно переругались, пытаясь выяснить, кто из них болтливее других. А сейчас Казаков понял: первым, кто узнал об этой сделке, был Григорий Александрович Резниченко.

— Боже мой, — Казаков обхватил голову руками. — Неужели он кинул нас на миллион баксов?!

Буквы на мониторе чуть подрагивали, будто подмигивая и поддразнивая Казакова. За окном начинало светать, и это утро было утром самого жестокого разочарования в жизни Казакова. Он разочаровался в самом себе, обладателе носа, из-под которого только что нагло сперли миллион долларов.

И сделал это человек, которого в службе безопасности все, и Казаков в том числе, называли за глаза Лопухом.

Казаков выключил компьютер и тупо уставился в окно. Теперь ему предстояло самое рискованное в мире занятие: сообщить Тарасову дурные новости.

Спустившись в подвал, Казаков первым делом захотел убедиться, что у Тарасова в руке нет бейсбольной биты. И сразу же волосы поднялись дыбом у него на голове: Тарасов держал в руке здоровенный охотничий нож.

На Казакова он пока не обращал внимания, будучи полностью поглощен другим интересным занятием: в сумасшедшем темпе Тарасов бил ножом между растопыренных пальцев пленного. Причем Казаков не был уверен, пытается ли шеф попасть между пальцев или он метит в пальцы, количество крови на столе и на ноже наводило на второе.

Пленный морщился и скрипел зубами, но не произнес ни слова во время всей этой процедуры. И лишь когда Тарасов уморился и откинулся на спинку стула, переводя дыхание, Иван шевельнул головой и отчетливо произнес:

— Мазила е… й!

— Ну извини, — сказал Тарасов. — Это очень т-трудное дело, я же тебя предупреждал… Не вспомнил насчет денег?

— Под зданием Центробанка. Левый угол фасада. Зарыты на глубине шести метров.

— Начинается… — поморщился Тарасов. — Упростим правила игры! Пять п-пальцев — слишком с-сложно для меня. Поэтому…

Он быстро вскочил со стула и подпрыгнул к Ивану. Ухватив его за запястье, Тарасов с гиком взмахнул ножом. Лезвие врезалось в дерево стола с таким звуком, как будто упал нож гильотины. Иван увидел, что его мизинец лежит отдельно от остальных пальцев. А потом он почувствовал боль.