Викки шел тридцать второй год, она отвечала Джеку полной взаимностью и не засматривалась на остальных мужчин, хотя те провожали ее восхищенными взглядами.
Она была брюнеткой, но волосы имели не чисто антрацитовый цвет. В лучах солнца они вспыхивали оттенками спелого каштана, создавая вокруг головы мерцающий ореол. Кроме того, Викки обладала отличной фигурой — при высоком, пять футов шесть дюймов, росте — стройными, точеными ногами и хорошеньким личиком. Возможно, кому-то ее внешность могла показаться достаточно заурядной, но Джек считал совершенно иначе. У его жены был отличный характер и отменный вкус. Одним словом, они казались вполне подходящей парой, живущей без ссор, скандалов, регулярно выбирающейся на пикники, в ресторан (реже) и в кино (чаще). Изредка
Джек и Викки забредали в дансинг и даже позволяли себе немного расслабиться под звуки музыки.
Этот день был особым. Сегодня, ровно в два часа пополуночи, Джеку Холбейту исполнилось тридцать пять лет, из которых двенадцать он посвятил службе в полиции. Наверное, его нельзя было назвать образцовым полицейским, — ну кто, скажите, не без греха? — однако взяток он нс брал, работал на совесть и не прятался за чужие спины.
Начальник участка — должность не для слабонервных. Холбейт и не считал себя таковым и, кстати сказать, вполне справедливо. Он всегда выглядел аккуратным, подтянутым, чисто выбритым, а ботинки сияли даже в самую слякотную погоду. Стрелкой на брюках можно было порезаться, воротничок рубашки идеально накрахмален. Он пользовался лосьоном «Виталис» или одеколоном «Лимон» фирмы «Английская кожа». Выглядел Джек не больше чем на тридцать, хотя за два года работы начальником участка морщин на его лице заметно прибавилось. Рост его составлял шесть футов два дюйма, а спортивной классической фигуре позавидовали бы и более молодые парни. Его нельзя было назвать красивым — до голливудской звезды он явно не дотягивал, но привлекательным — несомненно. В основном, из-за обаятельной белозубой улыбки, которая придавала Джеку мальчишеское выражение. Женщины находили с нем большое сходство с Робертом Редфордом [10] Роберт Редфорд — популярный американский киноактер, снявшийся в фильмах «Бутч Кэссиди и Санденс Кид», «Афера», «Три дня Кондора» и др.
, что, в целом, Холбейту нравилось. Сегодня, против обыкновения, отправляясь на службу, он одел не обязательную в другие дни форму, а темно-синий шерстяной костюм классического покроя, черные туфли и голубую рубашку. Дополнял картину строгий синий галстук в тонкую серебряную полоску, удерживаемый золотой булавкой — подарок родителей Викки к десятилетней годовщине свадьбы.
Осторожно, стараясь не разбудить жену, Джек поцеловал ее в щеку. Однако, видимо, недостаточно осторожно, потому что она сонно потянулась и открыла глаза.
А открыв глаза Виктория засмеялась.
— Что-нибудь не так? — спросил он, пытаясь понять причину охватившего ее веселья.
— Да нет, просто сейчас ты выглядишь, как типичный агент ФБР в дешевом кинофильме.
— О, господи, — вздохнул Джек. — Неужели так плохо?
— Брось, милый, я пошутила., — она приподнялась повыше, облокотившись на подушки. — С добрым утром и с днем рождения, дорогой.
Холбейт расплылся в довольной улыбке.
— Ну вот, хоть одно ласковое слово за все утро. Спасибо, Викки.
— Подарок я отдам тебе вечером, после ужина.
— Ага, — кивнул он. — Ну, тогда я, кажется, догадываюсь, что это будет.
— Фууу, мистер Холбейт, — засмеялась Викки. — Я позвоню в участок, чтобы вам устроили нагоняй за фривольное обращение с женщиной. А в общем-то, если ты ошибся, то ненамного.
Он засмеялся в ответ.
— Ты помнишь, что мы сегодня идем в ресторан?
— Конечно, милый. Я позвоню тебе в шесть, перед тем, как буду выходить из дома.
— Отлично, — Джек еще раз чмокнул жену в щеку и выпрямился. — Ну, я побегу, пожалуй.
— Хорошо. Постарайся оказаться к шести в своем кабинете, о’кей?
— Да, конечно.
Джек улыбнулся ей и вышел из спальни. Викки услышала, как он прошел через квартиру к двери, щелкнул замок, и наступила тишина, нарушаемая лишь звонким тиканьем часов да отдаленным шумом машин. Некоторое время она продолжала лежать под одеялом, жадно вслушиваясь в эти посторонние звуки, которые означали новый виток жизни на бесконечной спирали времени. В такие мгновения ей очень хотелось различить шепот листвы и бормотание ветра, заблудившегося в ровных рядах домов. Она могла сколько угодно лежать вот так, без движения, лелея в себе надежду, что через секунду слух все-таки выловит природную гамму в моторизованном прибое города, хотя давным-давно поняла: надеждам этим не суждено сбыться.
Читать дальше