Эдгар Френсис - Честь семьи Прицци

А с чего, собственно, ему пришло в голову, что эта женщина, вообще, в списке приглашенных? Какая-то очень красивая и дорогая леди присутствовала на церемонии венчания. Ну и что? Это еще не говорит о том, что она — гость Прицци. Вполне возможно, зайдя в собор совершенно случайно, незнакомка увидела свадьбу. И ей захотелось досмотреть церемонию до конца. Вот и все. Наверняка, так и было. Манеры ее, внешний вид и платье, стоившее очень больших денег, ненавязчиво говорят о богатстве и принадлежности к высшим слоям общества. Чего ради она стояла бы два часа на балконе? Нет, место этой женщины скорее в первых рядах партера, чем на галерке. Мда, приятель, похоже, ты облажался.

Придя к такому выводу, Чарли нахмурился. Настроение, и без того не очень хорошее, испортилось окончательно. Сунув руки в карманы брюк, он мрачно обозревал плещущееся внизу людское море. Музыка внезапно смолкла и в ту же секунду в гостиной повисла напряжнная тишина. Гомон голосов оборвался, словно какой-то невидимый дирижер взмахнул своей палочкой.

На эстраду у стены поднялись трое: дон Коррадо Прицци с сыновьями.

Дон с итальянской сигаретой «Мерседес» в бледно-восковых губах пошаркал к центру сцены. Руки его покоились в карманах пиджака, и от этого вид получался несколько пренебрежительный. Эдуардо и Доминик последовали за ним.

Гостиная взорвалась бурей аплодисментов, и это вызвало у Чарли едкую улыбку, в которой плескалось раздражение, щедро разбавленное растерянностью и досадой.

Естественно, они хлопают. Попробовал бы кто-нибудь этого не сделать. Господи, да они же боятся. Все, даже краса и гордость нью-йоркской полиции. Вон §н, машет ручищами. Смотри, ладони поотбиваешь, не сможешь в сортире молнию на штанах расстегнуть. А рожа-то! Провались я пропадом, половина из этих лизоблюдов расцеловала бы дона в задницу. Захоти он этого. Уроды.

Чарли все еще горячился и, наверное, преувеличивал. А виной тому была женщина. Как ему ни не хотелось признаваться себе в этом, но факт оставался фактом. Леди в лавандовом волновала Чарли куда больше, чем все сицилийки вместе взятые. И, черт его побери, если это было хорошо. Мало того, что он просто ничего не знал о ней, но она еще была американкой, а, как известно, в семьях не очень любят чужих. Такова жизнь, и от этого никуда не деться.

Троица на сцене остановилась у микрофона. Дымящий сигареткой дон — в центре, Доминик и Эдуардо — по бокам. Расплывшись в лучезарной улыбке, больше напоминающей оскал бульдога, Доминик поднял руки ладонями вперед, словно прикрываясь от идущих из толпы гостей волн любви и почтения.

Как бы не так, приятель, раздраженно подумал Чарли. О, боже, вы только посмотрите на него. Ну прямо Дик Никсон во время предвыборной кампании. Эй, ребята, когда этот парень станет доном, он снимет с вас последние штаны и пустит маршировать по Бродвею с голой задницей. Что, не верите? Подождите, придет время. А следом и мы пополним ваши ряды или сыграем в ящик по кое-чьей глупости. Как вам такая перспективка?

— О’кей, леди и джентльмены! — громогласно возвестил Доминик. — О’кей. Успокойтесь! — Аплодисменты начали стихать. — Итак, дамы и господа! Мы с братом Эдуардо хотим представить вас всех человеку, которого вам представлять не надо! Наш отец и ваш друг, легенда для всех нас, — он выдержал театральную паузу и эффектно объявил. — Дон Коррадо Прицци!!!

Чарли показалось, что потолок, не выдержав грома рукоплесканий, сейчас обрушится вниз, на головы слишком эмоциональных людей.

Да, усмешка вновь тронула его губы, Рахманинову в Карнеги-холл и то, наверное, аплодировали не с таким пылом.

Дон, улыбаясь своей приветливой улыбкой, внимательно обводил глазами гостиную. Рыбье лицо старика сморщилось, отчего острые скулы проступили сквозь желтую, болезненно-сухую кожу. Бескровные, синевато-серые губы изогнулись, и хищный клюв-нос еще отчетливей навис над худым подбородком. Он поманил пальцем Эдуардо и что-то зашептал ему на ухо. Зал замер. Отец новобрачной дослушал улыбаясь, а затем кивнул и сменил брата у микрофона.

— Отец приветствует вас всех по случаю семейного торжества, — со свойственным ему жаром возвестил Эдуардо. — И желает вам приятного времяпрепровождения, счастья жениху и невесте, а также… целую кучу детей новой семье!

Аплодисменты вспыхнули с новой силой. Коррадо Прицци вяло поднял руку, качнул ей и побрел с эстрадки старческой шаркающей походкой. За ним моментально устремились сыновья, подхватывая под тощие локти, а еще через мгновение со всех сторон вокруг троицы выросла охрана.