Эдгар Френсис - Честь семьи Прицци

Его швырнуло вперед и вниз, когда вторая пуля прочертила на спине кровавую полосу от плеча до плеча, взрезав рубашку, словно бритвой. Ощущение было таким, как если кто-то приложил к спине раскаленный добела железный прут.

Падая, он попытался дотянуться до рукоятки «магну-ма», но пальцы прошли в двух дюймах от кобуры. Франциск грохнулся на ковер и сразу же рванулся вбок, увидев, как пуля вгрызается в паркет. Щепки брызнули ему в лицо. Одна, длиной около полутора дюймов, тонкая и зазубренная, вонзилась детективу в щеку.

Мать твою! — заорал Франциск номер один. — Тебе вечно нс везет, придурок!

Следующая пуля пробила ему плечо. Она прошила грудную мышцу рядом с подмышкой и вышла с другой стороны. Кровь хлестнула из раны, заливая пол, клетчатую рубашку и обжигая руку. Рана очень болезненная, но не опасная. Кунз судорожно попытался подняться, рванулся к столу и вцепился в кобуру, опрокинув стул. «Магнум» вывалился и шлепнулся на ковер. Франциск быстро нагнулся. В это мгновение Айрин достала его всерьез.

Девятимиллиметровый кусочек металла вошел ему в левое плечо, пробил легкое и вышел из спины, раздробив правую лопатку. Удар оказался очень мощным. Он отбросил Кунза к окну, и тот, в довершение ко всему, сильно врезался затылком в стену. Перед глазами поплыли красные круги.

Секундой позже Айрин всадила в него еще две пули. Одну за другой, в живот и в грудь.

Франциск поперхнулся, словно его несколько раз ударили тяжелым молотком. Он скорчился, подтянув колени к подбородку, как маленький ребенок. Кровь хлынула изо рта. Зеленая рубашка, пропитываясь влагой, приобретала черный цвет. Детектив содрогнулся в последний раз и замер.

Айрин спрятала пистолет в карман плаща. Как это ни странно, но коротышку было жаль. Он понравился ей своим обаянием и внутренней силой.

— Не нужно вам было браться за это дело, мистер Кунз, — сказала она, глядя на лежащее у окна, свернувшееся в позе эмбриона тело.

Айрин повернулась и вышла из квартиры, плотно прикрыв за собой дверь. Щелкнул язычок английского замка и наступила тишина, нарушаемая лишь звуком капающей из крана воды в кухне, звонким тиканьем будильника и почти неслышным потрескиванием лопающихся пузырей в оседающей пивной пене.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Франциск наконец осознал, что он, каким-то совершенно невероятным образом, еще жив. Тело дико болело. Пули разворотили ему все внутренности.

Господи, — подумал он. — Если я попытающ? пошевелиться, то просто сдохну от боли.

А если НЕ попытаешься, — подал голос Кунз номер два, — то сдохнешь от потери крови. Выбирай.

Самым легким было пошевелить пальцами. Это далось детективу довольно просто. Но от одной мысли, что придется разгибать ноги, Кунз физически ощутил сумасшедшую боль.

И все-таки сделал это. Опустив голову, он увидел, что рубашка окончательно набухла от крови, а из развороченного живота выпирают сизые дымящиеся кишки.

— О, боже…

Ему показалось: еще секунда, и сознание оставит это короткое, пухлое, изуродованное пулями тело. Франциск напрягся. Усилием воли он сконцентрировал внимание на лежащем в двух ярдах «магнуме».

Оружие! Ему нужно оружие!

Детектив смотрел на вороненый корпус револьвера и представлял, скольких усилий ему это будет стоить.

«Ты не доползешь, — подумал он. — Нет, просто не хватит сил. Сдохнешь на полпути».

Хрена лысого! Я сделаю это. Я сделаю это! Я это сделаю\\]

Он не заметил, как начал говорить вслух, но с некоторым удивлением обнаружил, что звук собственного голоса придает ему сил.

У тебя нет телефона, — бормотал Франциск, медленно поворачиваясь на бок и ощущая спазмы тошноты. — И ты не сможешь встать, чтобы открыть замок и выйти. Если не придумать что-нибудь, то через часок-другой тебя заберет «труповозка». Истечешь кровью, как порезанная свинья. Понял? Давай, ползи, толстая задница! Нечего валяться! Ты не так плох, как хочешь показать. Просто, ты — ленивый толстый придурок! Ползи, мать твою! Возьми… — он перекатился на спину и вздохнул с облегчением. Боль стала чуть поменьше —… свою дерьмовую пушку и пали в окно, пока кто-нибудь не прибежит к тебе на помощь. Давай шевели ходулями, приятель, если хочешь увидеть завтрашний день. Давай!

Уперевшись пятками в пол, Франциск толкнул свое тело и заорал от нестерпимой боли в груди. Кровь вновь хлынула из ран, однако он сделал еще две попытки. Огненные стрелы пронзили его мозг, плечи, живот. Они выворачивали суставы, рвали мышцы, сводили с ума. Франциск понял, что не сумеет доползти. Умрет. Соленые капли потекли от глаз по вискам. Слезы скатывались по волосам и падали на ковер, смешиваясь с кровью. Кунз плакал.