Максим Шахов - Тайна опустевшего причала

Стрелку надо было входить в большую комнату. И тут случилось неожиданное: после удара вазой в висок первый мужчина неподвижно замер на месте, глаза его закатились, обе руки беспомощно повисли, но он, уже мертвый, продолжал стоять на колонноподобных ногах. И лишь по прошествии нескольких секунд его плечи дернулись вперед, увлекая за собой все массивное тело, и гигант, не сгибая коленей, во весь саженный рост рухнул на пол.

В это время стрелок только-только начал выдвигаться в гостиную, вытянув вперед руку с пистолетом. Его мертвый напарник всем весом неудержимо падающего тела ударил снаружи в приоткрывающуюся створку двери. Та резко захлопнулась, откинув назад стрелка и с силой придавив его руку к косяку. Пистолет выпал из мгновенно разжавшихся пальцев и отлетел к тумбочке с телевизором, совсем недалеко от прижавшейся к софе Гюльчатай. Девушка метнулась вперед и завладела оружием.

«Ну, теперь я продиктую свои условия!»

Она осторожно двинулась к маленькой комнате, дверь в которую снаружи была теперь плотно прижата телом противника.

«Странно, почему не видно и не слышно эстонки? Хотя сейчас это только на руку».

Но неожиданности на этот день оказались исчерпанными еще не до конца. В открытую дверь большой комнаты из коридора, медленно и как-то странно скособочившись, вступила Эне Трийну. Короткий взгляд в ее сторону быстро объяснил Галине все: правая рука девушки была сильно вывернута назад, а в ее висок упирался короткий ствол небольшого пистолета.

«Бельгийский «браунинг», – машинально отметила Гюльчатай. – Осечка практически невозможна».

Скрывающегося за спиной эстонки человека практически не было видно, зато резкий голос громко разнесся по всей комнате:

– Оружие на пол! На пол!!

Алексеева медленно наклонилась, не отрывая взгляд от Эне, и опустила трофейный ствол на паркет. Потом так же медленно выпрямилась во весь рост, подняв руки на уровень плеч.

– Ствол ногой ко мне! – последовал новый приказ.

Галя несильно толкнула оружие вперед носком мягкой тапки. Длинный пистолет заскользил, поворачиваясь, по лакированному паркету и, зацепившись глушителем за ножку стола, замер на середине расстояния между противниками. Удерживающий Трийну человек выругался вполголоса по-эстонски и перевел ствол своего «браунинга» на неподвижно замершую Гюльчатай.

– Спиной ко мне! – Девушка не двигалась. – Я сказал…

Повторить свой приказ захватчик не успел: что-то екнуло у него в горле, потом послышался протяжный затихающий выдох, и мужчина безвольной куклой неслышно опустился к ногам белокурой эстонки. Пистолет же оказался перехвачен другой рукой, и знакомый голос уверенно провозгласил:

– Спокойно, девушка! – Это к Эне Трийну. – Не надо громких слов и резких движений. Кругом все свои. Вот теперь я точно вовремя. – Это уже к Гюльчатай.

Вместо ответа Галя приложила палец к губам, призывая к молчанию, и указала рукой на придавленную мертвым телом дверь в смежную комнату. Затем выставила вверх один палец, давая понять Аракчееву – а за спиной эстонки стоял сейчас именно он, – что там находится еще один боец. Потом девушка быстро подобрала из-под стола пистолет с глушителем и, не раздумывая, несколько раз выстрелила в закрытую дверь.

Вадим в это время, продолжая держать в руке окровавленный нож, пригнувшись, дотянулся до ног убитого Галиной бойца и с натугой оттащил его на метр. Вход в комнату был освобожден. Алексеева с другой стороны резко распахнула дверь, опустившись при этом у косяка на одно колено и выставив вперед оружие. Вадик метнулся внутрь. Легкая тюлевая штора на высоком окне была сдвинута вбок, само окно распахнуто настежь, а по комнате гулял прохладный ветерок раннего прибалтийского вечера.

Аракчеев и Гюльчатай подскочили к широкому подоконнику одновременно. Внизу пытался подняться с асфальта последний уцелевший «грабитель». Алексеева вскинула было пистолет, но Вадим остановил ее движением руки: «Не надо!» – и бросился к выходу из квартиры. На бегу он едва не сбил с ног растерянную эстонку, которая, прижав обе руки к груди, так и продолжала стоять на входе в гостиную. В ее голубых глазах застыл неподдельный страх.

Вадик прыжками преодолел четыре пролета лестницы и пулей вылетел из подъезда. На тротуаре никого не было. Он быстро обежал глазами двор. Метрах в сорока, на краю автомобильной стоянки, сбежавший боец торопливо дергал ручку водительской двери темного тонированного лимузина. Аракчеев обходным путем, прикрываясь сооружениями на детской площадке, устремился к нему.