Олег Алякринский - Я — вор в законе - Общак

По давно сложившейся, еще с тюремных нар вошедшей в кровь привычке соблюдать повышенные меры предосторожности и постоянно быть начеку Варяг внимательно огляделся вокруг. И хотя он понимал, что здесь, в небольшом зале Центра деловой авиации аэропорта Шереметьево-1, ему вряд ли угрожает какая-либо опасность, тем не менее он приказал себе не расслабляться. Он еще не отошел от кровавой перестрелки в Екатеринбурге три дня назад, во время которой он так глупо потерял верных людей.

Его частный чартер в Барселону вылетал через сорок минут. Самолет для него заказал Николай Валерьянович Чижевский. Это был спецрейс какой-то энергетической компании. Варяг и сам толком не знал, что это за компания, но, всецело доверяя шефу своей службы безопасности, решил не загружать голову лишними заботами. А вот предельную осторожность самому соблюдать было необходимо. Поэтому он на всякий случай попросил Чижевского доставить Лену с Лизой в Шереметьево на какой-нибудь незаметной машине. Лучше даже на такси. После того как под его «ауди» «доброжелатели» подложили бомбу, явно пытаясь уничтожить смотрящего, он уже никому не доверял — только Николаю Валерьяновичу да своей волчьей интуиции. А интуиция подсказывала: пока он не покинул пределов России, возможна любая неожиданность, ибо врагов у него на сегодняшний день было, пожалуй, больше, чем когда-либо за последние десять лет. И наверняка очень многим, узнай они о его планах, хотелось бы предотвратить спешный отъезд Владислава Игнатова за границу.

…Если инцидент в Екатеринбурге можно было считать случайностью, то взрыв бомбы под капотом новенькой «ауди», от которого его чудом спасла благосклонная госпожа удача, был явным, неприкрытым сигналом объявленной кем-то войны. Кто-то уже конкретно решил избавиться от Варяга. Если следаки Чижевского правы и ниточки от той бомбы действительно тянутся к Шоте Черноморскому, значит, примирительная речь грузинского авторитета, произнесенная им во время последнего схода, не более чем коварный камуфляж и в действительности Шота плетет какую-то очень хитрую интригу. Впрочем. Владислав и сам прекрасно понимал шаткость своего положения. Пропавший общак — это прекрасный повод для его влиятельных недоброжелателей перетянуть под свои знамена многих региональных авторитетов, а заодно и весь голодный воровской молодняк: эти не станут вдаваться в детали и подробности разногласий между смотрящим и московскими ворами. Скажи им только: мол, смотрите, Владислав-то Игнатов подгреб под себя все наши бабки, что мы послушно отстегивали в общак, да и просрал их. А там пять миллиардов… Да не деревянных рублей, а натуральной зелени.

Что ж, это претензия серьезная, что и говорить. За такое любой сход волей-неволей может не только лишить короны, но и, что еще хуже, заподозрить причастного в крысятничестве и приговорить к высшей мере. А для вора в законе бесчестье хуже смерти. Ситуация складывалась крайне сложная.

Конечно же, Варяг был далек от мысли о том, что козни, которые сейчас так активно плелись вокруг него, как и исчезновение сначала воровской кассы, а потом основных сумм с офшорных счетов, контролируемых им как смотрящим, — это происки кого-то одного из воров. Чутье подсказывало Владиславу, что ниточки здесь тянутся куда-то очень далеко и высоко. И что игроками в этой опасной игре выступают очень и очень серьёзные, скорее всего, государственные люди, замыслившие весьма непростые дела.

Ясно же, что смотрящего могли уничтожить прямо там, в подземелье, где его в темноте продержали несколько месяцев подряд. Но ведь так и не убили. Значит, он был им для чего-то нужен живым. И это обстоятельство Варяг связывал с теми намеками, которые ему делал однажды при встрече на светской вечеринке Герасим Герасимович Львов, некогда влиятельнейший кремлевский чиновник, находящийся нынче в отставке по причине древнего своего возраста. Сначала Владислав не придал значения тому разговору, состоявшемуся у них за игрой на бильярде. Но когда дед вторично через неделю обмолвился о том, что есть люди, не вполне довольные состоявшимися выборами, и что эти люди задумываются уже сейчас о будущем, — тут Варяг понял, что неспроста его стали так часто зазывать в этот бильярдный клуб. Будучи и сам игроком, Владислав Игнатов тогда между прочим, обиняками сообщил Герасиму Герасимовичу, что не любит сидеть на двух стульях и что его цели, наоборот, совпадают с тем, что хотят эти «новые пацаны», которые только-только за дела взялись. И что нахлебался он, Варяг, вместе со всем народом и коммунистической уравниловки в нищете, и обещаний «царства неземного» из уст всех этих балаболов и интриганов, рвущихся к власти. Не пора ли, в' конце концов, делом заняться?