Валерий Барабашов - Крестная мать

— «Скорую»! Вызовите «скорую»! — истерично требовал чей-то голос. — Полозову током ударило. Наверное, она по неосторожности прикоснулась к рубильнику.

— Нет! Она нарочно, специально! Сама! Она взялась за него руками! — говорил другой, потрясенный девичий голос. — Я видела, еще крикнуть хотела, я поняла, что она задумала. Но спектакль же шел!

Примчалась наконец «скорая». Врач — молодой парень с фонендоскопом поверх белого мятого халата — торопливо прошествовал на сцену, за кулисы, где на полу лежала Марийка, склонился.

Через несколько минут он констатировал смерть. Сердце актрисы остановилось навсегда.

Трясущийся, испуганный, с белым лицом Захарьян вышел на сцену, перед занавесом, сказал трагическим голосом:

— Дорогие ребята! Случилось большое несчастье — ушла из жизни одна из наших талантливейших молодых актрис, Мария Полозова: ее убило током. Спектакля не будет. Просим извинить. Сохраните, пожалуйста, билеты, мы порепетируем с другой артисткой, и спектакль вам покажем. Договорились?

Школьники поднялись — молча, бесшумно. Постояли у своих мест, склонив головы, прощаясь с хорошей артисткой Марийкой Полозовой, которую многие знали по другим спектаклям. А потом, все так же тихо, без шума, разошлись по домам.

После пышных похорон, со множеством цветов и лживых прощальных речей Захарьяна и «потрясенных смертью молодой талантливой актрисы» спонсоров (на кладбище от их имени выступал Городецкий, да и был он в единственном числе), в домике бабы Оли собрались на поминки самые близкие умершей люди: мать Марийки, Татьяна с Изольдой, Яна с Катей, Саня Зайцев… Были и другие артисты ТЮЗа, всех маленькая комнатка Марийки не вместила, и они по очереди подходили к столу, поднимали рюмку, говорили о коллеге тихие добрые слова. Потом все ушли. Ушли и Яна с Катей, сославшись на неотложные дела в театре. За столом остались пятеро. Мать Марийки — маленькая сухонькая женщина, молчавшая почти все время, не знавшая, что сказать и там, у мбгилы дочери, и здесь, за поминальным столом. Рассказывала надтреснутым, больным каким-то голосом, что Марийка у нее старшая. Есть еще одна дочь, но та далеко за границей, уехала с мужем. Работа у них по контракту. Приехать на похороны не смогла — далеко и дорого. Марийка оказалась ослушницей, профессию выбрала странную, сроду у них, Полозовых, артистов в роду не было. Младшая дочка, Лиля, — медсестра. Для женщины среднего образования вполне достаточно, на хлеб они с мужем зарабатывают, а что еще надо? Марийка же не послушалась, уехала в Москву, поступила в театральное училище, потом проработала каких-то три года и вот, пожалуйста, — сгорела. А ради чего? Жила бы в Камышлове, закончила бы тоже медицинское, работала бы в местной больнице, при матери…

Татьяна слушала Валентину Арсентьевну с нарастающим раздражением. Странное дело, эта женщина, с ввалившимися от усталости и переживаний глазами, не вызывала сочувствия, наоборот. Горе свое она как-то старательно-навязчиво преподносила всем, кто был рядом в предпохоронных хлопотах. Говорила, что на родину в Камышлов, тело не повезет — дорого, да и зачем? Марийка здесь жила, работала, душа ее тут. Пусть и могила здесь останется. Приехала Валентина Арсентьевна на похороны без денег, сказала об этом. Тогда бабка Оля намекнула, что у Марийки были деньги, и большие, наверно, она положила их на книжку…

С деньгами разобрались, нашли их в белье. И Татьяна, и баба Оля говорили Валентине Арсентьевне, что денег хватит и на цинковый гроб, и на самолет, и на хороший мраморный памятник там, на родине, в Камышлове; но мать Марийки лишь покачала головой и ничего не ответила. Судя по всему, она не любила старшую дочь, не могла ей простить своеволия, а скорее всего, просто не понимала. Ведь и не любят потому, что не понимают, даже собственных детей.

К деньгам (такая громадная сумма!) Валентина Арсентьевна проявила живой интерес, спросила у бабки Оли, где, мол, Марийка взяла их, не иначе, что-то тут не чисто. Бабка лишь пожала плечами, промолчала. Не стала ничего говорить и Татьяна, слышавшая разговор. Она поняла, что Валентина Арсентьевна осудит дочь, не станет ни во что вникать и разбираться. Валентина Арсентьевна спросила, можно ли взять деньги. Дома надо сделать ремонт, покрыть крышу шифером, а лучше, конечно, оцинкованным железом. Это на всю жизнь. Поставить газовый отопитель, полы перестелить. Мужчины в доме нет, за все придется платить, и деньги бы пригодились…