Андрей Белянин - Пуля для императора

В тот же миг в противоположном окне мелькнул чёрный силуэт в мохнатой папахе и раздался треск деревянной рамы. Наконец-то!

– Пли, – тихо скомандовал ренегат, или, наверное, правильнее Тарас-эфенди.

Грохнули выстрелы, брызнули стёкла, меньше чем в полминуты рама была изрешечена револьверными пулями.

– Стой! Стой, дурак! Шо там?..

В наступившей тишине раздался хруст чьих-то шагов по стеклу, и потом кто-то прыгнул в окно. На этот раз стреляли все! Без команды, без предупреждения, яростно и страшно. Словно бы желая простым свинцом остановить самого дьявола!

Когда пороховой дым чуть-чуть рассеялся, я увидел валяющееся на полу у подоконника тело китайского часового. Того самого, что стоял на крыше и был убит ножом старого казака. Теперь его давно мёртвое тело было ещё и испещрено десятками дырок от пуль.

– Ничего не понимаю, – прорычал германский агент, опуская длинноствольный револьвер с дымящимся стволом. – Гте он?!

– Я, что ль? – прорычал кто-то у него за спиной, и в тот же миг крепкие руки Матвея сгребли жертву, а страшный кубанский кинжал замер у кадыка побледневшего немца. – Кто дёрнется, так я командиру вашему башку сбрею!

– Наконец-то, – счастливо выдохнул я и заткнулся, потому что острая сталь в тот же миг царапнула и мою шею. А холодный шёпот на ухо заставил неслабо вздрогнуть.

– Тока тяфкни, щеня! Чик, и ты вже на небеси, у батьки з мамкою!

Китайцы замерли, не зная, что делать. Обстановка складывалась патовая. Ренегат грозился убить меня, Матвей держал в заложниках немца. Что дальше делать будем?

– Отпусти парня, морда турецкая.

– А то шо? Фридриха порубаешь?! Та за ради Бога, будь ласка, мени под немчурой тож ходить без охоты.

– Отпусти его, добром прошу.

– Може ще и поплачешь, як баба?!

– Матвей, – тихо, но твёрдо попросил я. – Не жалейте меня, они хотят убить императора. Его жизнь дороже, чем моя…

– Кто тебе такую глупость сказал?! – рявкнул бывший конвоец, и я впервые заметил в его глазах боль. – Слышь, сволочь янычарская, махнём твоего на моего не глядя?

– А шо, нехай!

Матвей тяжело вздохнул, медленно убрав кинжал, и медленно толкнул своего пленника в центр залы.

– Та я ж шутковал! – грязно хмыкнул негодяй, по-прежнему держа нож у моего горла. – От же ж дурный так дурный…

Бывший конвоец мгновенно оказался в кольце злобных китайских солдат, вооружённых револьверами и кинжалами.

– Это был хороший ход, госпота, – невзирая на бледность лица, довольно спокойно протянул немец, ощупывая горло. – Ф иной ситуации, фозможно, у фас бы что-то и получилось. Но наш общий знакомый, Тарас-эфенди, прав, фы не Цепной Пёс, вы ещё просто щенок! Убейте их…

Украинский турок (если так можно выразиться) резко толкнул меня вперёд, так что Матвею пришлось буквально ловить меня на лету. Он незаметно сунул мне в руку тяжёлый револьвер, мы развернулись и…

Дверь в трактир неожиданно распахнулась. На пороге, нежная и встревоженная, стояла дочь английского посла мисс Энни Челлендер, виновато крутя в пальчиках свой верный маленький «ле-форше».

– Прошу прощения, что нарушила ваш приказ, Майкл, но вы так надолго пропали. Я волновалась, а потом пришли эти люди, и они…

– Что происхотит? Какие ещё люди?! – взревел фон Браунфельс, ругаясь на немецком.

– Вот эти, – Энни простодушно отступила в сторону, а в помещение сунулись пять ружейных стволов. Грохнувший залп оглушил всех, находящихся в тот момент в трактире!

Матвей повалил меня на пол, укрыв за перевёрнутым столом, а в пороховом дыму уже яростно сцепились с китайскими наёмниками пятеро мужчин. Цепные Псы Империи!

Они не смогли остаться в стороне, они не бросили меня, они пошли в свой последний бой за бросившую их родину, предавший их трон, никому не нужную честь. И трактир в один момент наполнился звоном стали и криками боли…

– Сиди тут! – рявкнул мне в ухо старый казак, присоединяясь к общей драке.

– Ага, всю жизнь мечтал! – огрызнулся я, подхватывая опрокинутый табурет и запуская им в спину ближайшего китайца.

Бой был кровавым и страшным. В ограниченном пространстве китайские наёмники не могли успешно реализовать численное преимущество. Стрелять в общей толчее было рискованно, слишком велика опасность попасть в своих. Хотя всё равно стреляли…

Потом в ход пошли ножи, кулаки и зубы. Я видел, как отец Виссарион душил китайца, а тот пытался прокусить ему руку. Бывший конвоец, по-медвежьи рыча, схватился с невероятно вёртким противником, который, дико крича, бил во все стороны руками и ногами.