Юлиан Бардин - Империя страха

Они подошли к дверям на улицу. Гвоздик, вооружившись пистолетом яйцеголового, приоткрыл дверь и стал за угол, чтобы его нельзя было рассмотреть с улицы.

А майор прижался с другой стороны двери, наведя ствол в грудь бандита и шепотом произнес:

— Зови.

— Шурик, иди сюда, — властно приказал кучерявый, обращаясь к невидимому помощнику.

В тот же миг послышался хруст ломаемых веток и на крыльцо поднялся среднего роста парень в теплой куртке и надвинутой на глаза кепке. Руки он держал в карманах, вопросительно уставившись на старшего.

— Зайди, погрейся, — вяло предложил кучерявый, изо всех сил стараясь не выдать охватившего его волнения.

Шурика не нужно было просить дважды, потому что он действительно замерз. Но едва парень переступил порог, как получил оглушительный удар по голове короткой дубинкой, извлеченной вором из скрюченных пальцев мертвого «мясника».

Пока Антон оттаскивал в сторону обмякшее тело, Гвоздик прошептал в самое ухо недавнему мучителю-жертве:

— Зови второго.

Несколько секунд тот колебался, как будто раздумывал, как поступить. Но Дегтярев ненавязчиво напомнил:!

— Смотри без фокусов, иначе будешь-таки жрать собственное говно!

Любые уговоры оказались излишними, потому как еще в памяти яйцеголового не стерлись недавние страдания, и Дима выкрикнул в темноту:

— Молоток, дуй к нам, нечего на улице мерзнуть.

Однако на голос никто не отозвался — дождь все так же мерно барабанил по рыхлой земле, ветер по-прежнему гнул молодые побеги, шурша облетевшей листвой, но никаких звуков, которые мог бы издавать человек, не прозвучало в темноте сентябрьской ночи.

— Молоток, — еще раз повторил гангстер свой призыв.

И в этот момент из-за дерева напротив крылечка вышла ссутулившаяся фигура — лица нельзя было рассмотреть, но зато был отчетливо виден наведенный на дверной проем ствол автоматического пистолета.

Ветер донес едва различимый голос:

— Сука трусливая!..

И в ту же секунду грянул оглушительный грохот выстрела, эхом прокатившийся в верхушках стройных сосен и раскидистых тополей.

Пуля угодила в живот кучерявому Диме, и он согнулся пополам, опускаясь на пол, — из его горла вырывались шумные проклятия, густо пересыпаемые отборным матом. Повторный выстрел оборвал его причитания, и яйцеголовый затих, уткнувшись окровавленным лицом в мохнатый, испачканный засохшей грязью коврик.

Первым пришел в себя Антон — бросив возиться с отключенным Шуриком, он стал за дверной косяк и произвел наугад несколько выстрелов.

Но того, кто еще недавно стоял за толстым деревом, простыл и след.

— За ним! — выкрикнул Лямзин и первым бросился в темноту.

Вот точно так же, каких-нибудь пару часов назад, гнались за майором. И комитетчик понимал, что поймать человека, отчаянно борющегося за собственную жизнь в ночном лесу, было практически невозможно, если он, конечно, сам не подставится. Но именно это и произошло.

Тот, которого называли за что-то Молотком, по-видимому, имел присущую этому слесарному инструменту твердость, но и соответственный же интеллект.

Вместо того чтобы сбежать и рассказать обо всем пахану, он спрятался за домом и имел стойкое желание перестрелять всех врагов. Однако его подвела страсть к гангстерским фильмам, в которых бандит сражает противника с первого же выстрела.

Вскинув ствол, он выстрелил в бегущего вора, но, к его огромному и трагическому сожалению, промахнулся — пуля лишь зацепила Гвоздика, оцарапав ему щеку. Но выстрел сыграл свою роль.

Лямзин, услышав за спиной звук выстрела, инстинктивно обернулся и наполовину разрядил обойму на промелькнувшую вспышку.

Маленький кусочек свинца в латунной оболочке пробил насквозь трепещущее сердце отчаянного смельчака, оборвав на взлете его еще, в общем-то, молодую жизнь.

Выронив из рук пистолет, Молоток сполз по стене, растянувшись на асфальтовой дорожке, ведущей в глубину дачного участка.

Остекленевшие глаза уставились в пасмурное ночное небо невидящим взглядом, а куртка, на груди слева, окрасилась в темно-коричневый цвет — угрюмый цвет неожиданно подкравшейся смерти.

— Готов, — констатировал Дегтярев, первым подскочивший к остывающему трупу. На свою царапину он в пылу погони даже не обратил внимания.

— Вижу, — промолвил Антон и тут же резко обернулся и зашагал в дом, бросив через плечо: — Надо отсюда убираться, пока соседи не вызвали ментов.

— Это точно, — согласился вор, следуя за комитетчиком. — Вот только куда?