Юлиан Бардин - Империя страха

Тучный господин выразительно посмотрел на своего обескураженного собеседника и принялся перечислять:

— Во-первых, можно уничтожить компрометирующий вас материал, чтобы потом разобраться с теми, кто этот материал собрал. Но здесь есть одно маленькое «но»: я не знаю, какого рода этот компромат. Может быть, будет гораздо разумнее вообще их не трогать, но главное в другом — где их искать?

Полковник почувствовал себя застигнутым на месте преступления воришкой и зябко поежился, ощущая, как вспотела спина под легкой майкой.

А гость между тем продолжал:

— Во-вторых, зачем утруждать себя напрасными поисками, если все можно свести к обычной школьной формуле: «когда непонятна задача, попробуй упростить ее условия до примитива». Так вот, мне будет легче избавиться от вас, многоуважаемый господин Кудряшов, — впервые за все время общения этот тип назвал полковника по фамилии, — чем искать «черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет».

Родион Семенович понял, что близок к своему последнему вздоху — о том, чтобы сопротивляться, он даже не подумал. Вместо этого хозяин квартиры взмолился плаксивым, тоненьким голоском:

— Дайте мне последний шанс, и я все сделаю… Вот увидите… Только один шанс, ма-а-аленькую возможность, и я тут же исправлю положение…

— Слишком поздно, — в очередной раз повторил гость и добавил: — Одну смерть всегда легче замаскировать, чем три, четыре, пять или даже две. Вас найдут ваши родственники, когда вернутся из деревни. Они, кажется, завтра возвращаются, не так ли?

Чисто машинально Кудряшов качнул головой и только сейчас сообразил, что этим жестом он соглашается с неизбежностью собственной грядущей смерти, как бы утверждая приговор самому себе.

А тучный субъект почти сочувственно произнес:

— Вы не расстраивайтесь, мне и самому будет не хватать вас, — он скорбно посмотрел на полковника, — но я не в силах изменить хоть что-то. Могу лишь добавить, что вы умрете быстро, не мучаясь, а вскрытие подтвердит смерть от сердечной недостаточности.

С этими словами гость неожиданно поднялся и направился к выходу, даже не взглянув на Кудряшова.

Когда за ушедшим захлопнулась входная дверь, Родиону Семеновичу показалось, что он видел дурной сон и сейчас вот-вот должен проснуться.

Не слыша больше никаких посторонних звуков, полковник устало рухнул на кровать, решив, что кошмар сейчас улетучится и все встанет на свои места.

Лежа на мягких подушках, он не заметил маленькую пластиковую ампулу, мирно покоившуюся в кресле, с которого только что встал его странный гость.

Если бы полковник видел эту ампулу, то заметил бы, как она начинает растворяться, быстро уменьшаясь в размерах. И уже через какое-то мгновение к белому потолку взмыла тонкая струйка полупрозрачного газа, похожая на слабенький сигаретный дымок…

Иваныч, правда, не без помощи Лямзина, благополучно забрал с милицейской штрафпло-щадки собственный автомобиль и теперь сидел в нем, неотрывно следя за центральным входом на киностудию «Мосфильм».

Человек, которого ждал Чижов, вряд ли горел желанием увидеться с ним, но дело было в том, что этой встречи жаждал сам каскадер. Именно поэтому он продолжал терпеливо ждать, время от времени поглядывая на циферблат часов.

Можно было, конечно, пройти на территорию студии, но Ване очень не хотелось именно сейчас подвергаться расспросам со стороны многочисленных знакомых, которые были неминуемы после его почти трехнедельного отсутствия. И он решил подождать нужного ему человека в салоне старенькой «шестерки».

В тот момент, когда Чижов уже начал терять терпение, распахнулись стеклянные двери, и в их проеме замаячила глянцевая лысина низенького толстячка. Торопливо перебирая коротенькими ножульками, человек поравнялся с автомобилем каскадера и прошел бы дальше, если бы Чижов не окликнул его:

— Гоша, не торопись, разговор есть.

Толстячок замер на месте, как будто его хватил столбняк, и, удивленно вскинув брови, уставился на вылезающего из машины Чижова.

— Ва-аня?! — искренне удивился он, не в силах скрыть охватившего его ужаса, словно он столкнулся нос к носу с самым настоящим привидением, — а я думал, что…

— Что не увидишь меня больше, по крайней мере в этой жизни, — саркастически договорил за лысого Иваныч.

Гоша замялся, откровенно не зная, что возразить, ведь на самом деле он так и думал, но признаться вслух не решался, опасаясь непредсказуемой реакции собеседника. Слишком хорошо он знал норовистый характер каскадера, чтобы обострять ситуацию.