Александр Афанасьев - Товар из зоны отчуждения

Надо идти…

Я начал спускаться по лестнице и на втором столкнулся с украинскими солдатами…

Не знаю, как мы не выстрелили друг в друга. Чудом просто. Но увидели друг друга мы одновременно, прицелились. Но не выстрелили. Они, видимо, в штурмовой группе были, поднимались наверх, услышали вертолеты и решили не идти дальше, держа под контролем лестницу. Сейчас они целились в меня, а я – в них.

Только у меня был один автомат. А у них – несколько и даже легкий пулемет.

И, думаю, они понимали, что если на улице услышат стрельбу, то жить им останется ровно до того момента, пока спецназовцы не начнут зачистку здания.

– Понимаете по-русски? – негромко спросил я.

Украинцы молчали. Я видел их глаза и понимал, что если они и начнут стрелять, то от безысходности и страха.

– Так, – сказал один из них, – розумию.

– Я не хочу убивать. Я хочу просто уйти.

Молчат.

– Я выйду к вертолету. И ничего не скажу про вас. Мой напарник в соседнем здании. Мы уйдем, и вы сможете выйти. И уйти. Остаться в живых.

Снова молчат.

– Хватит убивать, хлопцы. Когда-то надо прекратить.

Молчание. Потом один из них опустил автомат, за ним и второй.

– Иди…

Я тоже опустил автомат и начал спускаться, ожидая выстрела в спину. Но его не последовало.

Наверное, Спец поступил бы по-другому. И любой из разведвзвода, ставшего моим, тоже. Но я не они. Это у них фашисты убили родных, разгромили дома, лишили их навсегда той жизни, какой они жили.

А я просто солдат.

На выходе из здания я поднял автомат в вытянутой руке и вдруг ощутил, какой он тяжелый. Я никогда не думал, что автомат такой тяжелый.

– Свои! Я выхожу! – заорал я и пошел на свет божий…

– На колени упал! – последовала команда. – На колени, стреляем!

Я сделал еще несколько шагов.

– На колени, б…, точно завалю щас!

Делать нечего – я опустился на колени.

Один из стрелков приблизился. Над нами пронесся еще один вертолет…

– Ты один?

– Напарник в соседнем здании. Операция «Дозор», я – Дозорный один, есть Дозорный два. Он ранен.

– Так, поднялся. Магазин отсоедини и руками ствол не лапай. Во избежание.

Я выполнил команду.

– Где, говоришь, напарник твой?

– Вон там, – я показал на здание спортивного комплекса, – он ранен, осторожнее.

– Понял… Дима, тройка вперед, спортивный комплекс правее от меня. Там предположительно друг. Взять под контроль, доложить. Остальным внимание по кругу. – Спецназовец достал пачку. – Будешь?

– Не курю.

– Ясно. Я тоже не курю. А я тебя узнал, браток.

– Когда?

– Ты с нами летел, бортом с Кубинки. В Зернограде разгружались, помнишь?

Я вспомнил, какие-то подозрительные люди в черном, целая группа.

– Вспомнил. А форма откуда?

– Это не форма. Комбезы, на свои пошили, как у британского САС. В адрес входить удобно, и осколки держат. Нас с дрочки [79]сюда дернули.

– Пехи – и в адрес?

– Так мы не просто пехи. «Сатурн» [80]– слышал про такое?

– Слышал… Звать то как?

– Леха. Кабаном прокликали.

Группа морских пехотинцев показалась из здания спортивного комплекса, двое на руках несли Спеца, третий прикрывал с тыла, умудряясь нести и пулемет, и мою тяжеленную винтовку.

Леха Кабан знаком показал – все, отходим…

– Валим к вертолету… – продублировал он для меня.

Посадка в «Ка-32» сложнее, чем в «Ми-8»: люк и уже, и расположен выше. Первым подняли Спеца, положили в проходе. Дальше помогли подняться мне. Последним поднялся Леха, тут же закрепив в проеме турель с ПКТ.

– Понеслась! – заорал он.

Вертолет легко выпрыгнул в небо, последнее, что я помню, – серые коробки домов и столбы дыма то тут, то там от горелой техники. Неподалеку занял оборонительную позицию «Ка-52», один из морпехов достал фляжку, глотнул и протянул мне, но я не взял. Меня неудержимо клонило в сон, а сознание летело куда-то вверх, в небеса, а тело засасывала черная воронка беспамятства. И оставалось только надеяться, что, когда я проснусь, мир будет не хуже, чем прежде. Ладно, что не лучше, хотя бы не хуже.

По крайней мере, мы сделали для этого все…

«Спутник» – ранее так назывался центр подготовки морской пехоты Северного флота. Затем спутниками стали называть всех спецназовцев морской пехоты.

Пехота, мотострелки.

На сленге – транспортный вертолет.

Один из лозунгов теперешней Украины, настолько популярный, что его печатают на футболках, и футболки носят люди, которые не считают себя фашистами и это – фашизмом. Хотя представление нации или этнической группы как «рабов» если и не фашизм, то огромный шаг навстречу ему.