Но любой археолог удивился бы, увидев устройство, сооружением которого занялись Алесь Бартошевич и Богдан Федорчук сразу же после отъезда мадам Жаклин. С помощью портативной сварочной установки они мастерили хитроумный агрегат из стального бидона и автомобильного радиатора. Причем площадку для своих конструкторских работ они выбрали не в самом лагере, а в стороне от него, возле нависшей над пустыней одинокой скалы. Неподалеку, на солнечном месте, в песок была закопана большая пластмассовая бочка, в которой Алесь привез в лагерь засахарившиеся финики. Теперь в ней бурлила буро-коричневая масса, источавшая характерный для алкогольной браги сивушный запах. Похоже было, что археологи смыслят не только в своей специальности, но и еще кое в чем.
— А ты это здорово придумал: кондиционер из нашего домика приспособить для охлаждения! — оживленно сказал Алесь. Он сидел на корточках и изгибал кусок толстой проволоки, которая тоже должна была пойти в дело. — Я-то переживал — как это нам холодильник для конденсации сделать? Иначе наш аппарат только ночью, когда холодно, смог бы работать.
— Ну, думать же нужно! Хотя я в первый раз такую штуку изготавливаю, — Богдан осторожно поднес пламя газосварки к стальной конструкции. — Теоретически, конечно, я знал, как это должно работать. В нашей ситуации ведь что главное — фантазию проявить. Что археология, что другие направления — работают, а главное, развиваются прежде всего на новой, свежей мысли. Так что, как видишь сам, — практически с нуля начал, и вроде бы неплохо.
— А я вот, наоборот, почти что с самого детства этим делом занимаюсь. Наш край — лесной и партизанский. В глухом лесу специальная хатка была построена, — рассказывал Алесь. — Так там, можно сказать, целый винокуренный завод работает еще с довоенных времен. Мой прадед гнал там самогон еще при польской оккупации. А от него дед и батька эстафету приняли.
— Так ты у нас, значит, потомственный самогонщик? — усмехнулся Богдан. — И как это тебя в науку потянуло?
— Пути господни неисповедимы, — развел руками Алесь.
— Ну, а партизаны тоже, наверное, без такого важного продукта в войну не обходились, а? Предприятие работало на полную мощность?
— А как же, — согласился Алесь. — Мне дед рассказывал, что во время хирургических операций самогон давали в качестве наркоза. Ну, вот представь себе — тяжелое ранение, начинается заражение, а потом — гангрена. Надо отрезать, скажем, ногу. А медикаментов соответствующих нет. Вот вливают бедняге пару стаканов первача, и давай его пилой охаживать. В трезвом состоянии человек от боли бы просто умер. А так — ничего, выживали. Такие были времена.
— Да… — протянул Богдан. — Короче, я так понимаю, производство у вас работало бесперебойно?
— Нет, конечно, бывали времена, когда в лесу годами ничего не работало, — усмехнулся Бартошевич. — Но в «тяжелые часы» там не только вся наша деревня, но еще и две соседние химичили. А, бывало, и издалека кто-нибудь приезжал. Как говорится, «широкая известность в узких кругах». Или наоборот… От нашей деревни до литовской границы — тридцать километров. В тридцать девятом, когда Сталин Виленщину Литве отдал, вот граница там и пролегла, которой отродясь не было. Половина родственников там и осталась. Так оттуда литовцы на телегах через лес…
— Почему на телегах-то? — прищурился Богдан. — У вас же там народ небедный.
— А по-другому нельзя, ни машина, ни трактор через густую чащу не проберутся, — ответил Бартошевич. — Литовцы несколько мешков зерна и картошки привезут — и назад пару бидонов «продукта» тут же тащат. Особенно тесно мы в горбачевские времена с ними скооперировались. Ну, сам помнишь, что тогда творилось. С началом «сухого закона» новый всплеск «производства» был гарантирован. А у нас народ надежный, никто никогда никого не подводил. Вот тебе и дружба народов.
— И сейчас с ними сотрудничаете? Через границу на телегах? — удивился Богдан.
— Ситуация изменилась. До середины девяностых годов еще иногда ездили. А сейчас уже не выйдет — граница теперь на замке, — вздохнул Алесь. — Ведь по-вашему водка — горилка?
— Горилка, конечно! — кивнул Богдан. — Ну, ты ведь знаешь!
— Вот-вот! — усмехнулся Алесь. — По-нашему — «гарэлка». А по-литовски, знаешь как? «Дягтине»! От слова «дягти» — «гореть». Так что на разных языках смысл один и тот же.
— Только пускай она лучше «горит» в желудках, чем на самом деле загорится!
* * *
Умельцы-археологи поработали не зря — через два часа самодельное перегонное устройство было полностью собрано. Кондиционер из жилого домика, который в ночной холод там не был нужен, а днем археологи все равно работали в других местах, был подключен к дизельной электроустановке. Все стыки аппарата были герметично замазаны привезенным с базара тестом, большая часть которого уже успела перебродить вместе с финиками. Алесь отрегулировал пламя походного примуса под бидоном с финиковой брагой, и друзья стали дожидаться выхода первой порции того, чего иным способом в мусульманской провинции им раздобыть не удалось.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу