Анатолий Афанасьев: Радуйся, пока живой

Она стояла за спиной, но близко не подходила, Санин оценил ее осторожность. Ярость, которая в нем бушевала, могла толкнуть на неадекватное движение. А что такое? Семь бед — один ответ. Эту заносчивую пигалицу он обязан научить уму-разуму.

Повернулся, сказал:

— Давай.

Лиза кинула мобильную трубку. Санин поймал, прижал к уху. Услышал знакомый, размеренно-учтивый голос Самуилова.

— Паша, обстоятельства изменились. Команда: отбой. Не поздно еще?

Санин сорвался на бестактность.

— Как понять, Иван Романович? Там же моих хлопцев ухлопали.

— Скольких?

— Не знаю.

— Посчитаешь, доложишь. Все подробно доложишь, Паша. Выполняй.

— Есть, — машинально ответил Санин и ушел со связи. Бросил трубку Лизе. Закряхтел, поворачиваясь к двойнику. Плечо одеревенело, жгло огнем. В голове что-то опасно сместилось. Между грязных ящиков смиренно ожидало своей участи подлое животное, с ущербной психикой, возомнившее, что оно может безнаказанно урвать лакомый кусок на вселенском разбое. Так не бывать же этому. Уничтожить насекомое — это не убийство, это дезинфекция. Он знать не хотел, какую новую игру затеял Самуилов. Генералы, даже те из них, кто не забыл слово «честь», все равно не смогут понять в своих чистеньких кабинетах, что натворили на земле эти сволочи. И что еще натворят, если их не остановить. У Санина задача простая, и он знал свое дело туго: посыпай дустом — и дави. Насколько хватит порошка.

— Не делайте этого, Павел Арнольдович! — услышал за спиной будто ангельский голосок. Проклятая вертихвостка!

Лева Таракан замер будто в столбняке. Он отлично понимал: жизнь его висела на волоске, мимо этого раскоряченного, с растрепанной головой человека и мышь не проскочит. Когда услышал слова «полковник», «капитан», малость воспрял духом: свои, офицеры, не должны своевольничать, сперва снимут дознание и все прочее, — теперь летучая надежда испарилась. Какие там свои, какое дознание! О чем ты, Левушка? Это же Россия-матушка, не Булонский лес. Сюда за человеком приходят не служители Фемиды, а его собственный рок. И все же на краю небытия Лева нашел-таки нужные слова. Сказал твердо, без дрожи:

— Я такой же русский мужик, как и ты, полковник. Просто загнали в угол… Что ж, мочи, раз очередь подошла. Одним придурком больше, одним меньше, какая разница?

Санин помедлил, грязно выругался, сунул нож в чехол, попер к двери. Лизы будто не видел.

На дворе присел на приступочку, закрыл глаза… Почувствовал деликатное прикосновение к плечу.

— Давайте перевяжу, Павел Арнольдович.

Поглядел — у нее в руках медицинский пакет. С горечью отметил, как все ловко получается у настырной оперши. Как из воздуха выскакивают то пистолет, то телефон, то перевязочные материалы. В затуманенном сознании Санина со скрипом проворачивалось огненное колесо, может быть, земная ось.

— Знаешь, девочка, — произнес он, борясь с дурнотой, — ты Светика чем-то напоминаешь. Ее я тоже не успел урезонить. Она сама себя урезонила, пьяная разбилась вдребезги. Возьми себе на заметку.

— Не насмерть, Павел Арнольдович. Она выживет.

— Откуда знаешь?

— В больницу звонила… Потерпите, будет немного больно…

Прежде, чем отключиться, он ей поверил…

Из сообщений «ИТАР-ТАСС»:

«21 августа. Вчера в концертном зале им. Чайковского состоялся организационный съезд нового политического движения „ЗАКОН ПРЕВЫШЕ ВСЕГО“. Проведены выборы руководящих органов, а также избран председатель „ЗПВ“, которым стал министр МВД господин Зенкович. В заключительном слове, поблагодарив собравшихся за доверие, г. Зенкович, в частности, отметил, что новая политическая сила готова сотрудничать с любой партией или движением, разделяющим демократические принципы и стоящим на страже прав человека, кроме фашистов, коммунистов и других радикальных организаций. В конце вечера состоялся праздничный концерт, в котором приняли участие Людмила Зыкина и депутат Государственной Думы Константин Боровой».

«22 августа. В беседе с нашим корреспондентом господин Зенкович опроверг слухи о якобы организованном на него покушении, хотя признал, что стал на днях участником дорожно-транспортного происшествия. „Однако сообщения о множестве трупов, — с присущим ему остроумием добавил г. Зенкович, — сильно преувеличены“. На вопрос корреспондента, чем он объясняет дорожный беспредел, г. Зенкович ответил коротко: „Смешно требовать с водителей соблюдения правил уличного движения, если верховная власть сама сплошь и рядом нарушает ею же утвержденные законы“.