Андрей Кивинов: Акула

– Какая группа крови у потерпевшего? – спросил прокурор.

– Четвертая положительная. Смертельный удар был нанесен кирпичом, уже после того, как Городецкого сбили с ног. В кармане его куртки обнаружили более шести тысяч рублей и ключи от квартиры. Была поначалу версия, что он «засветил» деньги у ларьков и местные пропойцы решили его «опустить», но не подтвердилась.

– Думаете, они вам так бы сразу и признались? – хмыкнул Воробьев.

– У ребят из 13-го отделения есть хорошие подходы к тому контингенту. Городецкий им неизвестен, в день смерти его там никто не видел. Есть предположение, что он снимал квартиру где-то неподалеку. Участковым поставлена задача, обходят жилмассив, пока – безрезультатно. Вчера вечером, примерно в том же месте, был обнаружен еще один гражданин. Находится в третьей горбольнице, я к нему ездил, пытался поговорить, но он в таком состоянии, что… У Кузенкова из 13-го есть информация, что это – некий Бондарев, проживающий в том же доме, что и Ратников. Звонила его жена, заявила, что он пропал, но до отделения пока не доехала. Повреждения Бондареву – если это, конечно, он, были нанесены каким-то твердым предметом наподобие дубинки или металлической трубы. Место происшествия осмотрели тщательно, но ничего не нашли. Незадолго до того, как его обнаружили, в ларьках на Чкаловской он приобрел две бутылки пива. Продавщица помнит его как постоянного покупателя, но ни имени, ни адреса сказать не может. Каких-либо конфликтов она не видела, говорит, купил пиво и сразу ушел, по ее мнению, очень торопился. Был один. Свидетелей ни по одному из преступлений обнаружить не удалось. Кроме ножа Городецкого, с мест происшествий изъяты отпечатки обуви, но на них надежды мало…

– М-да. – Прокурор постучал линейкой по столешнице. – Какие выдвинуты версии?

– Версии, к сожалению, самые стандартные. Кто-то из местных… пошаливает. Судимые, малолетки… Проверяем всех. Если в нападении на Городецкого еще можно предположить мотив ограбления – хотя он парень был не самый дохлый, с одного взгляда понятно, что мог постоять за себя,-то с остальными…

– Я вижу, у вас вопросов больше, чем ответов. – Воробьев посмотрел на опера строго. – Хорошо, зайдем с другой стороны. Что позволяет нам объединить все эти преступления в одну серию?

– Собственно, я не склонен так уж безоговорочно считать, что мы имеем дело с серийным преступником… или преступниками. Одно и то же место происшествия, схожий способ насильственных действий – вот, пожалуй, и все. Может быть, рано или поздно эксперты по отпечаткам обуви дадут заключение и появится какая-то ясность. В то же время невозможно предположить, что в течение двух недель четверо человек, не сговариваясь, на одном «пятачке» замолотили четыре аналогичных преступления.

– А вы не думали, что убить собирались кого-то одного, а остальных «положили» лишь для того, чтобы сбить нас со следа?

На несколько мгновений в кабинете стало тихо. Прокурор, требовательно глядя на Волгина, ждал ответа.

«Он это серьезно? – подумал Сергей, пытаясь не выдать эмоций. – Господи, каких он книжек начитался?»

– Мы рассматривали такую версию, но она представляется нам слишком сложной. На мой взгляд, такого рода маскировка себя не оправдывает: при каждом новом эпизоде риск только возрастает. Да и кого хотели убрать? Городецкого? Мы, конечно, будем проверять его прошлое, но я сильно сомневаюсь, что за ним может тянуться какой-то… таинственный след.

– А неизвестный мужчина? – Воробьев улыбнулся, как обычно – одной половиной лица, продолжая буравить опера неподвижным жестким взглядом. – Тот, который был первым и личность которого вы до сих пор не установили? Где гарантия, что у него, что в его прошлом нет, как вы выражаетесь, таинственного следа?

«Здравый смысл – лучшая гарантия», – подумал Сергей, но вслух этого говорить, конечно, не стал, кивнул с серьезным видом:

– Да, конечно, мы уделим больше внимания этой возможности.

– Насколько мне известно, бомжи всегда охотно идут на контакт, – продолжил Воробьев. – Конечно, когда с ними говорят по-человечески. Если убили кого-то из них, они молчать не станут.

– Пока что молчат…

Прокурор осмотрел Сергея критически, словно хотел сказать: «Если бы спрашивал я – они бы сказали все». Волгин в этом сомневался: следователем Воробьев проработал недолго, зато года с девяностого кочевал в городской прокуратуре из одного отдела по надзору в другой, пока, благодаря близости к кому-то из руководящих чиновников, не получил «под себя» район.