Александр Тамоников - Путь ярости

Снова загремели выстрелы, расстояние между охотниками и добычей стало сокращаться. Джерри перепрыгивал через канавы, ведя на бегу огонь. Ополченцы сообразили, что пахнет жареным, ринулись прочь. Расстояние до берега оставалось приличным, но юному Ситнику взбрело в голову, что появился шанс. Он выпрыгнул из-за косогора и помчался опрометью, пригибаясь и виляя из стороны в стороны. Голубев что-то злобно прокричал ему из траншеи, но тот даже ухом не повел. Пелена стояла перед глазами, ему казалось, что спасительный обрыв рядом. Фуллертон на этот раз не дал промашку – снял пацана на излете, когда тот красиво, подогнув ноги, перелетал через яму. Пуля попала в бедро. Мальчишка закричал от вспарывающей боли, повалился животом на сухой огрызок кустарника, пропорол живот. Он не потерял сознания, инстинктивно пытался ползти дальше. Кровь хлестала из простреленной ноги. Фуллертон ускорил шаг, добежал до мальчишки – словно боялся, что кто-то из коллег сделает это первым. Юнец с ужасом смотрел, как убийца передергивает затвор – он так и не вник разумом, что все происходит не в страшном сне.

– Подождите, не стреляйте, зачем вы это делаете? – взвизгнул он.

Фуллертон вскинул винтовку. Он целился в голову, собирался подстрелить, как белку, – в глаз. Он в принципе мог бы и не стрелять – невелико мастерство попасть в мишень с пары метров. Но наемник искренне считал, что любое дело должно быть завершено. Парень начал отползать, прикрывая лицо рукой, – белый как мел. Хлопнул выстрел – и бездыханное тело с раскроенным черепом сползло в канаву.

Одновременно с выстрелом прогремел еще один – и самодовольно заулюлюкал Джерри. Новой жертвой стал бывший католический священник Гомарек. Вместе со смертью он унес в могилу тайну своей симпатии к ополчению Донбасса. Выстрел был действительно метким – пуля вошла между лопаток в момент отчаянного рывка, когда пленному до обрыва оставалось двадцать метров.

– Можно не добивать! – самоуверенно известил Джерри. – Все о’кей!

Гомарек не шевелился, бездыханное тело обагрила кровь. Теперь все усилия снайперов сконцентрировались на последней мишени. А десантник Голубев оказался крепким орешком. Российский десант есть российский десант. Он прыгал по косогорам, нырял в укрытие за мгновение до выстрела – чувствовал его какими-то тонкими нервами. Американцы забеспокоились – этот парень уклонялся от пуль, словно они летели не быстрее шмелей. Добежит, не добежит – в принципе, пустяк, но какой удар по профессиональному самолюбию! И этот поганец еще показывал им средний палец! Стрелки бежали за ним, стараясь сократить дистанцию, выпускали пулю за пулей. Но десантник был словно заколдован, пули его не брали. Это начинало раздражать. Вот он нырнул в канаву, и спустя мгновение из нее что-то вылетело – спортивная куртка, в которой он был! Ее прошили, порвали три меткие пули. Но это была лишь куртка, тело отправилось другой дорогой. Десантник летел куда-то вбок под возмущенные выкрики снайперов. Кувырок, подскок, качание маятника с одновременным набором скорости. И полетел вперед, как будто на воздушной подушке. Пули вспарывали землю под ногами, трясли кустарник, вырывали куски дерна. Болельщики подбадривали стрелков улюлюканьем и криками. Кто-то из зрителей болел за американцев, кто-то за десантника – чем не повод утереть нос чванливым и самоуверенным союзникам!

– Во чешет – как кот от пылесоса! – веселился один из охранников.

– Ловок, гад! – смеялся другой. – Быстрый, маневренный, и расход горючки у него небольшой!

Американцы запыхались, стали допускать ошибки. Злость и раздражение сказывались на эффективности стрельбы. Непростое дело – подстрелить русского солдата. А тот как будто и не устал – продолжал метаться, увертываясь от пуль, поступательно двигался дальше. У Джерри первого закончились боеприпасы, о чем он и известил с нескрываемой злобой. У остальных еще остались патроны, но пользы от них не было. Фуллертон дышал, как загнанная лошадь, обливался потом. Хардинг сохранял самообладание. Он сел на колено, упер локоть в бедро. Дыхание срывалось, но он держал себя в руках. Шустрая фигура российского военнослужащего мелькала по сетке прицела. Он должен был попасть! Но он промахнулся – пуля отделилась от ствола в тот момент, когда десантник кинулся в сторону. Хардинг невольно выругался. Спокойно, старина, спокойно, это всего лишь учебные стрельбы и небольшое ущемление профессиональной гордости…