Олег Алякринский - Облава

Да! Теперь следует действовать во сто крат быстрее и осторожнее, чтобы при личной встрече с самим прояснить ситуацию, сделать нужные шаги, чтобы переломить ход событий, взять ситуацию под свой контроль. И делать это нужно, пока не поздно.

— Почему ты считаешь, что это брехня? — переспросил Варяг водителя, отвлекшись от своих невеселых мыслей. Краем уха он слышал, как Тофик пустился рассуждать о Варяге и о милиции…

Водителю было под шестьдесят, может чуть меньше, кавказцы вообще обычно выглядят старше своих лет. Тофик, несмотря на почтенный возраст, сидел на своем водительском месте, точно на фортепьянном табурете, вертясь из стороны в сторону.

— Да как же не считать, а? Что, я их, паршивцев ментозавров, не знаю? — горячился он, хмуря кустистые брови. — Очень хорошо знаю. Да любому менту предложи сотню, он маму родную тебе продаст. А все почему? Потому что живет, как собака, и служит тем, кто его за собаку и считает. Зачем же ему любить и уважать свое начальство? Он, если припрет, всех продаст. А кто служит тому, кого не уважает, кого готов продать, — тот уже не мужчина. Что, я не прав? Очень даже прав. А вот Варяг — это мужчина. Мужик! Я знаю… Вот они говорят о том, что Варяг воровскую казну держит — ну так и что? Такого бы, как Варяг, поставить государственную казну стеречь — может быть, воровства и коррупции поубавилось бы! А, как считаешь? Я не прав?

«Фелиция», поскрипывая, летела по московскому асфальту, лихо рассекая бурые дождевые лужи, черные «дворники» сноровисто сновали вправо-влево по ветровому стеклу. Завязавшаяся в салоне беседа заинтересовала Варяга. За последние сутки это уже был второй человек — после водителя «КамАЗа» Славика, — который отзывался о нем добрым словом.

— Но почему же ты оправдываешь этого бандита, этого преступника? Он же, говорят, миллиарды украл, он же обыкновенный вор!

— Да кто говорит-то? — с досадой возразил Тофик, поглядывая на чудака пассажира с сожалением: мол, эх ты, шляпа, ни черта не знаешь, в жизни не понимаешь, а туда же еще рассуждать лезешь… — Нет, дорогой, надо еще посмотреть, кто бандит, кто преступник? Надо понять, кто опаснее — Варяг, который на свою родину пашет, или какой-нибудь Смаленский-Берюзовский, Абрамовский, которые, наверное, украли побольше этого Варяга! А то у нас как — кому-то можно, а кому-то нельзя? А думаешь, эти ребята, которые нефть-газ качают и продают или алюминий гонят за границу, они что, собственным трудом эти миллиарды заработали? Как же! На эти миллиарды и страну накормить можно было бы, и все заводы на ноги поставить, или там поддержать бизнесменов наших от мала до велика. Я в этом уверен. Знаю, потому что менты всегда брешут! Вот меня взять, к примеру. Я азербайджанец, живу в Москве с пятьдесят восьмого года, можно сказать, коренной москвич. Так я тебе скажу, в последние десять лет в этом городе жить не хочется — каждый день по пять раз документы проверяют. Унижают, издеваются, а я — заслуженный деятель культуры СССР, всю жизнь преподавал в музыкальной школе. Да кто на это сейчас смотрит — я для них дерьмо кавказской национальности! А для чего все это делается, все эти проверки? Что, скажешь, для поддержания общественного порядка? Хрен там. Менты себе просто зарабатывают на карман прибавку к зарплате… Если бы они реально хотели порядок в столице навести, — навели бы в два счета. Всех бы к порядку призвали. И приезжие бы налоги не им в карман платили, а власти. И всякой погани бы проходу не было.

Вдруг Тофик дернулся, чертыхнулся, оглянулся — и машина, вильнув к обочине, резко притормозила. Варяг повернул голову по траектории затравленного и злобного взгляда азербайджанца: сзади к ним неторопливо топал, вперевалочку, точно ожиревший гусь, пузатый гибэдэдэшник в обнимку с неизменным короткоствольным «Калашниковым». На погонах желтели четыре маленькие звездочки.

— Ну вот тебе пример, сейчас стольник сшибет, не меньше, — обреченно пробурчал Тофик.

Мент наплывал неторопливо. Огромный, толстый, могучий в своем бронежилете, он был само олицетворение имперской власти, казавшейся только с виду такой же несокрушимой и неприступной, как и он сам. Тофик сразу сник, растеряв все свое задиристое красноречие, и по привычке запустил руку во внутренний карман пальто. Выяснять, за что его остановили, нужды не было — причина все равно найдется, и тем более веская, чем больше будешь спорить. Пузатый инспектор равнодушно взял права, техпаспорт, но вчитываться не стал. Нагнулся, заглянул в салон, лениво полоснул взглядом по сидевшему в салоне пассажиру. Варяг сразу понял: этот уставший от однообразного дежурства под дождем легавый не из той лихой стаи, что почти двенадцать часов шла по его следу. Этого и впрямь сейчас интересовал только его собственный скромный бизнес.