Олег Алякринский - Облава

Чижевскому и самому было несладко. Все-таки возраст солидный… И, даже невзирая на отличную физическую подготовку, тяжелый день и в общем-то бессонная ночь давали о себе знать.

На подходе к деревне беглецы наткнулись на покосившийся сарай. Судя по распахнутой настежь двери и по ветхому виду, это сооружение уже давно стояло бесхозным и заброшенным. В нем и решили дождаться рассвета, передохнуть, а с наступлением дня оглядеться, определить свое местонахождение и двигаться к станции.

Владислав нащупал в углу сарая примятый ворох сена, накрытый какими-то тряпками.

— Похоже, местные Ромео своих Джульетт сюда водят, — пошутил Варяг, пытаясь определить природу мягкого лежбища. — Идите сюда, Николай Валерьянович. Здесь двуспальная лежанка… Я вам гарантирую неприкосновенность.

— Ну ладно, давайте заваливаться, — сказал Чижевский. — У нас до рассвета часа два имеется.

Едва улегшись и закрыв глаза, Владислав провалился в тяжелый, глубокий сон. В его спящем воспаленном мозгу проносились обрывки давних и совсем новых воспоминаний, они причудливо сшивались в цветастое лоскутное одеяло горячечного сна. Варяг сидел за рулем здоровенного серебристого джипа и мчался по широкому, освещенному солнцем шоссе. И вдруг из придорожного леса выскакивает человек, весь черный, с огромной палкой в руке. Палка превращается в сказочный могучий огненный инструмент, со страшным грохотом изрыгающий огонь. Джип тряхнуло, подбросило вверх. Варяг вываливается из салона через распахнувшуюся от взрыва дверцу, страшно ударяется головой об асфальт. Потом полная тишина, перед его глазами всплывает лицо молодой женщины… Это лицо хирурга Людмилы Сергеевны, той самой, которая лечила Варяга в госпитале Главспецстроя. А он уже лежит на операционном столе, и в глаза ему бьет слепящий свет ярких ламп с черными-черными кружками посередине… Потом опять вокруг стал стеной непроходимый лес, он бежит, не разбирая дороги, по бурелому, по кочкам, по высокой густой траве, острые ветки хлещут его по лицу, раздирая кожу… Из глубины лесной чащи застучали отрывочные выстрелы, раздались приглушенные крики людей, послышался рев мощных моторов.

…Далекое урчание автомобильных движков первым услыхал Чижевский, он всегда, когда того требовала обстановка, спал чутко, — сказалась многолетняя выучка, приобретенная им за долгие годы военной службы. Николай Валерьянович первым делом глянул на часы: полчетвертого. Буквально несколько секунд он полежал с закрытыми глазами, надеясь, что ровный рокот моторов никак не связан с их скромными персонами и недавним марш-броском из-под присмотра омоновской группы захвата. Точнее, Николаю Валерьяновичу хотелось надеяться, что это только обычный грузовик, направляющийся по ночной дороге в каком-то своем направлении. Но чуткое ухо разведчика сразу же уловило, что машин было две: одна с очень хорошим, похоже импортным, движком, который работал мерно и чисто, а вторая… Да, вторая машина была «УАЗом» — тут даже сомнений никаких не возникло. Неужели тот самый ментовской «УАЗ»? И неужели опять по их душу? Или, может быть, просто прочесывают местность вокруг озера наудачу? Чижевский напряг слух: рокот моторов становился все ближе и ближе. Иномарка, «УАЗ»… И еще один «УАЗ», черт возьми! Они направлялись именно сюда, к этому несчастному, задрипанному сараю, каких здесь в округе сотни. Хрень какая-то, мистика…

Чижевский растолкал спящего Владислава.

— К нам гости!

— Не слишком ли часто они к нам заявляются? — стряхивая сон, сыронизировал Варяг, вслушиваясь в посторонние звуки. Он тоже сразу все понял. — Неужели те же самые?

— Похоже, что они.

— Но это же даже не смешно. Из нас двоих кто-то меченый.

Они пробрались к стене сарая и припали к щелям. Но вокруг вообще ничего не было видно. Чижевский удивленно крякнул и громко прошептал:

— Владислав Геннадьевич, считайте, сама природа нам пособляет! Глядите, туманище какой собирается! Стена неприступная. В самый раз, чтобы в прятки играть.

И впрямь, все вокруг было заволочено сизым клубящимся маревом, которое то рассеивалось и сносилось ветром, освобождая пространство, то опять собиралось в непроницаемое облако, сквозь которое практически не пробивался рассеянный свет фар, направленный на их кратковременное убежище.

Чижевский не ошибся: первым в направлении временного пристанища беглецов шел омоновский «УАЗ», за ним, мягко покачиваясь на ухабах проселочной дороги, плыл белый милицейский «форд». Замыкал процессию еще один «русский джип», набитый омоновцами.