Олег Алякринский - Гастролер

Найденный им к утру выход оказался простым, вопреки всем сложностям, с которыми его задумка была сопряжена.

Через неделю ему должно исполниться семьдесят пять. Круглая дата, юбилей. И хотя Медведь никогда не справлял день рождения и даже не любил получать в этот день поздравления, он вызвал к себе Ангела и огорошил его неожиданным известием: отметить юбилей в узком кругу в одном из ресторанов гостиницы «Интурист». Кого пригласить? Да кого угодно, но только не старых друзей — ни Захара, ни Федула, ни Лиса не надо… А вот региональных смотрящих оповестить всех: кто не сдрейфит прибыть в столицу, под ясны очи эмвэдэшных ищеек — милости просим, а кто смалодушничает, так Георгий Иванович в обиде не останется. Но всех воров широко оповести, наказал Медведь на прощание Ангелу, чтобы все знали…

Народу в ресторан собралось человек тридцать. Стол ломился от изысканных яств и импортных напитков. Официанты сновали меж столиков, поднося все новые и новые блюда. Через час Медведь, сославшись на внезапную головную боль, встал из-за стола и в сопровождении трех крепких охранников покинул банкетный зал.

Вскоре он вышел из стеклянных дверей «Интуриста» и в сопровождении троицы охранников неторопливой походкой двинулся к тротуару. Он дошел до края площадки под полотняным навесом, окинул цепким взглядом улицу и шагнул вперед.

Медведь заметил, как справа подкатила «Волга» с черно-белыми шашечками на борту и из нее выпрыгнул высокий парень — его крестник, имевший погоняло Коля Длинный. Он дернулся к багажнику, открыл его и стал вытаскивать чемоданы. Пока все шло по заранее им разработанному плану. Выгрузив из багажника второй чемодан, пассажир «Волги» вдруг резко развернулся и не целясь, с двух рук, произвел три выстрела Медведю в грудь. Занеся ногу над последней ступенькой, тот выгнулся назад, сквозь клочья расстегнутого пиджака брызнула кровь, белоснежная рубашка тотчас окрасилась багрянцем, и обмякшее тело повалилось на красную ковровую дорожку, бегущую от стеклянных дверей гостиницы. Раздался громкий женский визг.

…В дверь осторожно постучали. Медведь вздрогнул, и вставшая перед его мысленным взором картинка — улица Горького, гостиница «Интурист», подкатившее такси, стреляющий из двух стволов холостыми патронами пассажир, крики очевидцев — вмиг растаяла. Он открыл глаза и выпрямился в кресле:

— Да!

Дверь тихо скрипнула.

— Георгий Иванович, — это был Алек. — Извините, вы просили сообщить. Ну вот, схоронили вас на Ваганьковском. Уж и не знаю, как сказать… Примите искренние соболезнования, что ли…

— Скорее уж поздравления, — усмехнулся Георгий Иванович. — Ладно, Алек, иди… У нас с тобой завтра очень много дел… Так что выпей за упокой моей души и ложись хорошенько выспись.

Со дня собственных «похорон» Медведь стал вести жизнь затворника, оставаясь, впрочем, невидимым сердцем воровского сообщества, незаметно для всех решая все крупные дела и верша справедливый суд от имени большого сходняка — пятнадцати авторитетных воров в законе, то есть того самого «политбюро», которое он создал и на которое возлагал теперь все свои надежды. И еще он понимал, что на смену старым ворам неумолимо идет новое племя бойцов — умных, прагматичных, упрямых, безжалостных, признающих только аргумент силы. Кого-то из них тянуло в стаю «беспредельщиков» и «отморозков». Но были среди них и те, у кого понятия, честь, совесть стояли на первом месте, и они тоже готовы были подминать под себя остальных, кто с ними был не согласен и кто жил как животное, попирая вокруг все святое и доброе.

Если таких направить на верный путь, рассуждал Медведь, то из них может получиться толк. Вот из таких и надо готовить себе достойную смену…

Потому как хоть и устроили Медведю пышные похороны со всеми почестями, но ведь и настоящий жизненный финал не за горами. А оставлять без присмотра на разграбление беспредельщикам созданную им гигантскую империю уж больно не хотелось.

28 сентября

17:20

В шестом часу вечера, когда за окнами уже начали сгущаться ранние сумерки, в квартирке на Таллинской улице в Строгино появилась Людмила.

— Ну здравствуй, моя хорошая, — встретил ее ласково Варяг. — Ты что так поздно? Обещала же приехать к обеду… Я уже начал волноваться…

Варяг помог ей снять плащ. Он заметил, что молодая женщина сильно взволнована, и тут же понял причину, услышав тревожное объяснение: