Иван Козлов - Осколок ордена

Он положил в карман телефон и спросил:

— Ребята, Волина на станции никто не опознал? Видели его тут раньше?

— Видели, — ответил Панин. — Продавщица из местного магазина, он у нее иногда покупал хлеб, кефир. Приезжал на «Жигулях».

— Впереди автобусная остановка, — крикнул водитель микроавтобуса. — Куда дальше рулить, товарищ полковник?

— Ясно куда. Достанем карты и компас, будем спрашивать у местного населения... Стоп, не будем спрашивать, тут, оказывается, своя милиция есть.

Они выехали на пятачок, где обычно разворачивался маршрутный автобус, и увидели стоявший в закутке, как в засаде, милицейский «Форд». За рулем его при открытой дверце сидел Валерий Иванович Щербина.

— Что-то меня сегодня все обгоняют, — вышел поздороваться с ним Славин.

Щербина посмотрел на часы:

— Жду вас ровно семь минут. Вот на столько наша доблестная милиция проворней иных силовых структур. — И далее продолжил уже без юмора: — Сам на дачу к Абрамову идти не рискнул... Нет, пошел бы, конечно, но мои ребята позвонили, дали информацию, что вы сюда едете... Что предпримем? Его участок отсюда — метрах в четырехстах.

— Транспорт оставляем, идем пешком.

— Можно лесом пройти, к самому забору.

И они пошли лесом.

Когда дом Абрамова был уже виден, четверо бойцов, прибывшие со Славиным, ускорили шаг и тут же растворились в своих камуфляжах в светлом березняке. Славин сел на пень, закурил. Щербина нетерпеливо переминался с ноги на ногу:

— Чего ждать? Тут до его калитки осталось...

Славин поднял палец:

— Не всегда побеждает тот, кто на семь минут шустрее. Абрамов — противник серьезный. Так, Панин?

Вадим не успел ответить — вышли на связь бойцы:

— Дом блокировали, обзор норма.

— Что видно?

— Тихо. Дверь открыта.

— Засветитесь.

Бойцов Славина до этого было не видно, а сейчас они объявились в поле зрения. Мелькнула сфера, треснула ветка, полетел камушек в окно.

Из дома — никакой реакции.

— Не нравится мне открытая дверь, — сказал Славин.

Щербина дернул плечами:

— А что здесь такого?

— Чаще всего ее не закрывают тогда, когда не могут закрыть, — ответил ему Вадим.

Юрий Кириллович затушил сигарету, опять сказал:

— Панин, иди к нам, а?

Встал, поправил ремень и, уже не таясь, ничего никому не говоря, зашагал к калитке дачи.

Вадим, Мишка и Валерий Иванович последовали за ним.

Бойцы остаются у забора, все остальные тоже. Славин сам идет к двери, переступает порожек, присвистывает:

— Сюда, товарищи. Оно уже не кусается.

Абрамов лежал у подножия лестницы, следы двух пулевых ранений были видны на его груди.

Из беседки, где они теперь сидят, хорошо виден летний домик, из которого бойцы выносят оружие и складируют его возле микроавтобуса. В домике под полом был оборудован ружпарк, теперь там все фотографируют, описывают, измеряют...

Славину это уже не интересно. Славин пытается понять, что тут произошло.

— Какие будут ваши соображения? — спрашивает он.

Первым, по старшинству, видно, отвечает Щербина:

— Вроде все ясно. Волин дрался с Абрамовым, схлопотал бутылкой по голове, пристрелил его и побежал на автобус.

— Железная логика. Только куда он оружие мог деть?

— Выкинул по дороге.

— От дома до автобуса недалеко, можно, конечно, поискать, но... Есть одно но, да, Панин?

Вадим кивнул:

— Есть. Я знаю, как стреляет Волин. В лоб.

— Как Ису твоего, единственного свидетеля, — добавил Славин.

Некоторое время помолчали. Видно, что каждому нечего сказать. Продолжил опять Славин:

— Стволы — что надо, хорошие стволы. Ими сполна обеспечены две силовые структуры страны — милиция и бандиты. У вас, Валерий Иванович, готов об заклад биться, тоже не «Макаров» в кобуре?

— «Макаров». Причем по году выпуска почти мой ровесник.

— Свистите небось. Кобура только старая.

— Шуточки у вас.

Валерий Иванович расстегнул кобуру, протянул пистолет Славину. Фээсбэшник только успел взять его, как подбежал боец:

— Товарищ полковник, на два слова...

Славин отошел чуть в сторону, слушает бойца, оттуда бросает оружие Щербине. Слышно, как он восклицает:

— Быть такого не может!

— Да сами проверьте! Медики сюда уже едут...

Славин возвращается в беседку, качая головой:

— Ну везет же негодяям, а! Абрамов, оказывается, живой. Под свитером броник у него, одна пуля в нем и застряла, другая, правда, в тело вошла, но... Но жив, вот что главное! Его мои ребята в комнату, что на первом этаже, перенесли. Ладно, кто желает, пойдем со мной на арсенал еще раз взглянем. У меня просто-таки нездоровая страсть к хорошему оружию!