Дж. Диллард - Беглец. Трюкач

Белка, неизвестно откуда взявшаяся, напугала его до смерти. Это была рыжая белка, которая, занимаясь все утро поисками шишек, прячущихся в россыпях иголок, просто остановилась посмотреть на него. Потерялась, сказал Камерон утомленно, будет лучше, если ты поищешь себе другой дом. Белка вспрыгнула и исчезла. Через мгновение Камерон услышал, как она щелкает шишками в густых зарослях сосны. Внезапно он представил себе, как сержант замирает над его следами, широко открыв свои воспаленные глаза, и, прислушиваясь к щелканью белки, следит за каждым шорохом в лесу. Не будь смешным, сказал себе Камерон, сержант все еще в автобусе пасет свой выводок. Но он неподвижно сидел, не смея дышать, вглядываясь в окружавший его лес.

Как он мог не заметить яркий свет прямо перед собой, он не представляя. Возможно, белка напомнила о возможности преследования, разбудила его страх и отвлекла «го. Или, может быть, то, что он увидел на уровне глаз за деревьями, не было поляной, а только иллюзией. Нет, это была поляна, все в порядке, и, судя по количеству света, большая поляна. Встав на четвереньки, Камерон пополз сквозь кустарник, пока, уже выбравшись из-за деревьев, не обнаружил, что находится на краю большой впадины, вырезанной в лесу. Ложбина состояла из песка и была лишена какой-либо растительности. Ни травинки. Черная асфальтированная дорога разрезала ее пополам, и на середине этой дороги, под флагом, неподвижно повисшим на столбе в ужасающей жаре, стоял куб из стекла и бетона. Камерон не верил своим глазам. Это караульная будка, подумал он, я наткнулся на лагерь…

Все, на что он оказался способен через десять минут, это постараться не рассмеяться вслух. Караул в центре неизвестно чего, думал он, уставившись в восторге и ужасе на сборщика дорожной пошлины, чья будка вспухла от горячего воздуха, как банка на конце стеклодувной трубки, а словоохотливость выдавала сильное желание общения. Судя по гостеприимству, которое предлагал всем своим видом сборщик дорожного налога в своей нелепой душной будке, он без сомнения был доволен компанией. С того момента, как Камерон пришел сюда, ослабевший от жары и расстроенный осознанием того, что совершенный им трудный переход через лес привел его в лагерь, он отдыхал на табуретке, которую освободил для него хозяин. Теперь, когда он понял, что, возможно, ходил по кругу и что будка для сбора дорожного налога находится в конце дороги, выходящей к шоссе, он попытался встать и уйти. Сборщик налога, вялый высокий мужчина, быстро догадался, что он собирается сделать.

— Не торопись, — сказал он. — Может быть, появится кто-нибудь еще.

Камерон кивнул и глотнул из стакана лимонад, который сборщик дорожного налога налил ему из большой бутылки. Бутылка стояла на маленькой полке около испорченного радио, которое трещало и время от времени пронзительно взвизгивало. Лимонад был слишком сладким и густым, как сироп, чтобы освежать, а снаружи ничто не шевелилось, кроме марева, повисшего над асфальтом.

Сборщик налога высунул голову из будки и посмотрел на дорогу, как бы желая уверить Камерона, что старается только ради него.

— А вдруг кто-нибудь появится, — повторил он не совсем уверенно.

— Как далеко до ближайшего города? — спросил Камерон, ставя стакан на полку рядом с радиоприемником.

— Сиди спокойно, — посоветовал сборщик налога, — иначе снова упаришься.

— Мне надо идти, — сказал Камерон. — Во всяком случае, не похоже, чтобы на этой дороге было большое движение.

— Потому что она не открыта.

— Если она не открыта, — сказал Камерон, — почему вы ждете, что здесь кто-то появится?

— Не открыта для публики, — объяснил сборщик налога. — Ты разве не видел заграждения на шоссе?

— Нет, — ответил Камерон, — я шел коротким путем.

— Так вот, дорога закрыта, пока идет ремонт дамбы через реку. Только машины со специальными номерами могут проехать.

— Я пешком, — сказал Камерон с улыбкой.

Сборщик налога пожал плечами, что означало опасность для Камерона и попустительство с его стороны. Затем, перейдя на конспиративный шепот, сказал:

— Слушай, парень, тебя могут арестовать, когда ты будешь останавливать попутку. Я просто делаю тебе одолжение.

Камерон взглянул на этого человека с неприязнью и решил уйти. Огромные очки, которые на первый взгляд придавали его лицу безразличный вид представителя власти, теперь подчеркивали слабый рот, который, даже произнося слова предостережения, дрожал на грани осуждения. Очень нудный и одинокий человек, думал он.