Дж. Диллард - Беглец. Трюкач

Изображение мола исчезло. Теперь камера перешла на пляж, потом появилась панорама города, с каждой секундой увеличивающаяся и, наконец, сфокусировавшаяся на увеселительном центре. Крупным планом пошло крутящееся чертово колесо, посверкивающее в солнечных лучах. В этом месте пленка пошла медленнее, на экране замелькали белые вспышки, первая кассета кончилась.

После небольшой паузы просмотр продолжился. Теперь это был вид сверху на соляные болота за городом. Появилась извилистая лента этой проклятой реки в обрамлении низких травянистых берегов. А вот и мост, где он прятался за воздушным компрессором. Камерон вздрогнул — сто мощений дороге по направлению к мосту на полной скорости мчалась машина, так запомнившаяся ему своим высоким горбатым багажником и овальным задним окном. Мозг опережал развитие действия на экране. Он знал наперед, что за компрессором уже никто не прячется. Сейчас на заднем плане появится его фигура, подумал он с замиранием сердца, но тут замелькали спасительные белые вспышки, проектор затрещал, но на сей раз это не означал© конец ролика, это порвалась пленка. Кто-то впереди разочарованно крякнул.

Зажегся свет. Камерон сгорбился на своем стуле.

Позади послышался шорох заправляемой в аппарат пленки.

Наконец, дело было сделано, и режиссер попросил выключить свет. Камерон перевел дыхание — машина мчалась на прежней скорости, но уже миновав мост.

Пока все идет отлично, подумал он, глянув в седой затылок начальника полиции. Но проглотит ли Бруссар пилюлю, если пленка порвется во второй раз?

Ставший совсем крохотным, автомобиль развернулся и вновь понесся по направлению к мосту. Теперь зрители видели его сбоку. Камерон как бы снова переживал уже пережитое, он снова летел навстречу тревожной неизвестности, ставшей теперь мучительным прошлым. Но что это? Машина вырулила к въезду на мост, но тут вертолет, с которого велась съемка, покачнулся и начал разворачиваться, когда же его движение выровнялось, машина уже летела по ровной дороге. Боже правый, да он все вырезал! И когда только успел! Но едва эта мысль пронеслась в мозгу Камерона, как он увидел, что правая дверца распахнулась и из автомобиля кувырком вывалился человек, сам же автомобиль, проломив перила моста, рухнул в реку. Вертолет следил за его падением, сменив угол, поэтому изображение тоже несколько перевернулось. И вот Камерон увидел себя, ничком лежащего на бетонированной поверхности моста.

Бруссар вскочил со стула, загородив собой луч проектора. На экране возник его зловещий силуэт.

— Будьте добры повторить! — рявкнул он. — Последние кадры. И, если можно, в замедленном варианте.

Пленку перемотали. Теперь машина удалялась от моста весьма неторопливо, грациозно развернулась в отдалении и стала возвращаться. Вот медленно раскрылась дверца, за ней появилась сначала голова, потом плечи, руки и ноги мужчины, сгруппировавшегося в каком-то жутком, но, черт возьми, красивом телодвижении. В его полете было что-то, захватывающее дух.

Как только пленка кончилась, начальник полиции снова поднялся с места и, тыча в экран сигарой, зажатой между большим и указательными пальцами, потребовал:

— А ну, еще разочек! С того момента, когда этот ваш трюкач выпрыгивает из машины… Вот-вот… ну-ка, что это там вываливается? Смахивает на сумку, а?

В голове Камерона помутилось, сердце глухо забилось, а потом и вовсе ухнуло куда-то вниз, но пока он судорожно подбирал слова, чтобы объяснить появление этой чертовой сумки, раздался спокойный голос режиссера:

— А, это! Так это же подушка. Ну, как бы вам объяснить? Эта штука используется для подстраховки трюкачей при падении на больших скоростях.

Зажегся свет, и Камерон увидел несколько растерянное лицо полицейского.

— Подушка, — пробормотал он, склонившись к своему таинственному соседу. Тот тоже поднялся с места и что-то прошептал ему на ухо. — М-да, это интересно, — хмыкнул Бруссар и развернулся к Камерону. — Скажите, почему вы выпрыгнули с правой стороны, то есть с пассажирского места? Это несколько странно, вы не находите?

Мысли Камерона в этот момент были заняты сумкой, которую он отдал горничной для стирки. Каверзный вопрос начальника полиции вернул его к действительности. Стараясь сохранять спокойствие, он ответил:

— Дверца распахнулась так внезапно, надо было что-то делать, вот я и хотел ее закрыть. Потянулся, но… — он пожал плечами, как бы показывая, что дальнейшее не нуждается в пояснении, и вернулся к размышлениям о сумке, вернее, о том, что он дал ее горничной в первый же день, а это значит, что она тоже видела его настоящее лицо. Как же он мог упустить это из виду? Это уже серьезный промах…