Сергей Майоров - Месть Акулы

— Феликс, расскажи все сначала, — предложил Катышев, и Волгин подумал, что его шеф возлагает большие надежды на свидетеля с внешностью функционера.

— Пожалуйста. — Градский расправил плечи, прочистил горло и выполнил ещё какие-то неуловимые движения, отчего стал ещё больше похож на человека, привыкшего выступать на трибунах.

Катышев нажал кнопку на селекторе — видимо, пока Волгина не было, он успел освоиться с оргтехникой директрисы.

— Попробую организовать кофе, — пояснил он и, как только директриса ответила, распорядился: — Марья Иванна, нельзя ли нам три чашечки чая?

Ответа с любопытством ждали все мужчины, собравшиеся в кабинете. Даже Бешеный, похоже, сомневался в положительном ответе на нахальную просьбу.

— Сейчас, — голос директора школы донёсся из селектора после значительной паузы.

Катышев откинулся на спинку кресла. Повторно слушать повествование Градского ему не хотелось, и он, посмотрев сначала на подчинённого, потом на свидетеля, решительно встал, чтобы подойти к аквариуму.

— У меня дома такой же, — пояснил Катышев, прежде чем присесть на корточки и постучать по стеклу, привлекая внимание рыбок. Как только две из них приблизились, он улыбнулся, прищёлкнул пальцами и стал выбирать нужный корм среди многочисленных пакетов и баночек, которыми была буквально завалена полка под искусственным водоёмом. — Надо их мальца подкормить, а то, гляди, какие дохлые! Арифметикой сыт не будешь…

Выслушав последний перл ББ, малопонятный людям, незнакомым с его манерой шутить, Градский начал рассказ, адресуя его исключительно Волгину, для чего и повернулся вместе со стулом лицом к оперу:

— Закончив Политехнический институт, я пришёл работать на завод тяжёлого машиностроения, откуда уволился в девяносто первом году по собственному желанию. Думаю, нет нужды объяснять, что собой представляло некогда это предприятие?

Волгин кивнул. Производственные корпуса занимали несколько кварталов на окраине города и в лучшие времена обеспечивали рабочими местами тысячи человек, а выпускаемая продукция славилась по всей стране, да и в странах соцлагеря имела неплохой спрос. В начале девяностых завод начали активно разворовывать, процесс шёл азартно, с выдумкой и огоньком, так что сейчас флагман городской индустрии влачил самое жалкое существование. О былом величии напоминали только руины цехов, выпотрошенные складские помещения да корпус администрации, в котором арендовали помещения однодневные фирмы-мошенницы. Несколько десятков рабочих ещё числились в штате завода, месяцами ожидая грошовой зарплаты и кляня руководство. А руководство пыжилось, клянчило денег у государства и, потихоньку распродавая то, что ещё имело хоть какую-то цену, грезило о стратегических инвесторах, желательно — зарубежных, которые придут и все наладят.

— Мой отец, ныне покойный, при Горбачёве работал в обкоме КПСС, так что трудиться рядовым инженером мне не пришлось. С самого начала я пошёл по комсомольской линии, отвечал на заводе за спорт и художественную самодеятельность. — Градский не кичился прошлым и не стыдился его, просто перечислял факты из биографии, своим видом давая понять, что отрекаться от неё не намерен и время то потерянным не считает. — Наши футбольные, легкоатлетические и стрелковые команды регулярно занимали призовые места на первенствах города, а что касается самодеятельности, то здесь нам просто не было равных. Два танцевальных коллектива, команда КВН, певческий хор… Даже заводская рок-группа была, представляете? Используя закон о кооперативном движении, нам удавалось даже кое-что зарабатывать. Со временем я практически целиком переключился на сферу искусства, стал разбираться в финансовой стороне этой деятельности, оброс нужными связями. Если не ошибаюсь, только в восемьдесят девятом году мы дали порядка сотни концертов, из них шефскими, в воинских частях и колхозах, были не больше двадцати процентов, а все остальные являлись, как было принято тогда говорить, «самоокупаемыми». Если не ошибаюсь, тогда же, в марте восемьдесят девятого года, на завод устроилась Анжелика Мартынова. Попала к нам по распределению, окончив техникум, я не помню какой. Мне кажется, что как молодой специалист она собой ничего не представляла, но в танцах ей не было равных. Отец бросил семью, когда Мартыновой было лет десять, спустя восемь лет умерла мать. Мартынова закончила хореографическое училище, могла бы продолжить образование, но отказалась. Занималась самообразованием, выступала на каких-то дискотеках, ещё где-то… Честно говоря, я не интересовался подробностями, только помню, как она любила повторять, что всего в жизни добивается сама, подарков от судьбы не ждёт и мыслит себе карьеру великой танцовщицы. Мне это казалось смешным, но факт остаётся фактом: в нашем танцевальном коллективе она быстро стала суперзвездой. Даже помню, как на закате своей карьеры договаривался о концертах и люди требовали гарантий, что выступать будет именно Анжелика, а не дублирующий состав.