Сергей Майоров - Месть Акулы

Примерно так думал Акулов, разглядывая из машины дом на берегу озера и пытаясь угадать окна квартиры сестры. Сделать этого, естественно, не удалось. Он помнил подъезд, в который меньше суток назад зашла Вика, но мог лишь приблизительно указать, где расположена квартира с номером 136. Ни параболической антенны, которой в разговоре хвасталась сестра, ни других характерных предметов, которые могли бы иметь к Виктории отношение, не замечалось.

Укрываясь воротником от ледяного ветра, задувающего во двор с замёрзшего озера, Андрей дошёл до телефона-автомата. Набрал номер, совершенно не представляя, что говорить, если кто-то ответит. Был уверен, что такого не случится, и не стал тратить времени на разработку плана.

Выждав дюжину гудков, дал отбой и повторил попытку. Она закончилась так же, и он направился к подъезду, думая о том, что проведение розыскных мероприятий в новых домах имеет свои преимущества, но во много раз чаще приходится сталкиваться с серьёзным недостатком, который состоит в том, что участковый и работники РЭУ не знают жильцов, да и соседи, как правило, незнакомы друг с другом и не могут дать никакой информации.

Ещё в школе, разглядывая найденные ключи, Акулов обратил внимание на их сложную конфигурацию и высокое качество изготовления. Дверь квартиры № 136 также заставила удивиться. Из нескольких листов металла, тяжёлая, обшитая рейками, с отличной шумоизоляцией и сложным «глазком», не оставляющим для визитёра на площадке мёртвых зон и не позволяющим ему определить, смотрят на него или за дверью никого нет. Косяк был сработан добротно и плотно, без щелей, утоплен в стену. Расположение квартиры затрудняло использование специальных средств для вскрытия двери. Плохо, если потеряешь ключи, но очень надёжно, когда требуется выдержать маленькую осаду со стороны незваных гостей. Все пространство до лифтовой площадки просматривается, как на ладони, нет ни одного закутка, где можно было бы спрятаться киллеру или милицейской группе захвата. И это здесь живёт Вика, которая всегда бросала вещи где попало, теряла документы и ценности, а в ответ на советы не забывать об осмотрительности начинала смеяться, говоря, что чему быть, того не миновать? Можно, конечно, предположить, что квартиру укрепили хозяева. Можно, но Акулов почему-то в этом сомневался. Вложили деньги в безопасность, позаботились о незнакомых им жильцах, с которыми, кто знает, в будущем могут возникнуть проблемы, потратились и уехали? Вика упоминала, что сняла жильё на длительный срок и внесла оплату за три месяца вперёд. Какой был смысл хозяевам расходовать всю эту сумму, чтобы защитить чужое, по сути, имущество — ведь если влезут, то не мебель станут выносить, потащат золото и телевизор, — и рисковать тем, что когда-нибудь самим придётся топтаться перед возведённой ими преградой, мечтая повидать квартирантов, затягивающих очередной арендный взнос? Ладно, если б сдавали своим, — но Виктория говорила, что адрес нашла через агентство, перепробовав множество вариантов.

Замки сработали бесшумно. Акулов вошёл, готовый к любому приёму. Пистолет в брюхо, газовая струя в лицо, молотком по затылку…

Ничего не произошло. В квартире никого не было. Убедившись в отсутствии охранной сигнализации, Андрей начал осмотр.

Неудобства от того, что придётся рыться в грязном бельё сестры, он не испытывал. Все равно кому-то надо будет это делать, так пусть лучше он, брат, узнает девичьи секреты, чем какой-нибудь Саня Борисов. Нерешённым, правда, оставался вопрос, как поступить, обнаружив, образно говоря, скелет в шкафу. Первая реакция — перепрятать, убрать, чтобы разобраться самому, не впутывая в семейные дела посторонних. С другой стороны, последствия такого поступка не просчитать, особенно впопыхах. Можно ещё больше все испортить и запутать. Приходится надеяться на здравомыслие сестры и собственные опыт с интуицией. Какой «скелет» она может хранить? Оружие? Наркотики? Чемодан с компроматом? Ничто из этого набора не вязалось с образом Вики, так же, как и до вчерашнего вечера не вязались раскрепощённые клубные пляски с детской мечтой стать балериной.

Квартира была обставлена минимально. В коридоре — ничего, кроме пустой настенной вешалки и полки для обуви — старенькой, самодельной, с облупившейся масляной краской. На полке стояли две пары тапочек, женские и мужские. С первыми всё понятно, а вторые? Для сожителя? Для приходящего любовника? Для гостей?

На кухне гудел холодильник. Пузатый ровесник обувной полки, с чмокающей ручкой рычажного типа. Внутри — море всевозможных продуктов, включая пять бутылок пива и вяленого леща. К рыбе Виктория обычно была равнодушна, ленясь её чистить, но пиво любила, сожалея, что не может себе его позволить так часто, как хочется, из опасений за фигуру и кожу. На столике возле плиты — четыре разнокалиберные чашки, стопка тарелок, вилки и ложки в количествах, не позволяющих определить ежедневное число едоков. И один, и двое, и пятеро. Три табуретки, китайская магнитола, увядающие розы в банке с водой. Пачка рекламных газет, Акулов проглядел — ни одно объявление не было вырезано или отмечено.