Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

Наводчик Федосеев стрелял на ходу, нажав на спуск, когда машину подбросило на полной скорости в сорок пять километров. Но эта скорость и вираж спасли самоходку от последующего выстрела реактивного гранатомета «офенрор».

Это было несовершенное, хотя и сильное противотанковое оружие. Стрелок пользовался противогазом и перчатками, чтобы не обжечь лицо и руки раскаленными газами. Все это, а также сильная отдача мешали точному прицеливанию. Кумулятивная мина весом два с половиной килограмма взорвалась, вспахав пригорок. Во все стороны брызнули горящие комки, огонь охватил кустарник.

Командир второй машины, лейтенант Геннадий Рыбянченко, сидел за прицелом, не слишком надеясь на своего молодого наводчика.

– Дорожка! – крикнул он механику.

Если Карелин не мог позволить себе остановить машину, то теперь после выстрела орудия у экипажа лейтенанта имелись десять-пятнадцать секунд в запасе, пока немецкий расчет перезарядит тяжелое орудие. Скорострельность 150-миллиметровых пушек составляла всего три выстрела в минуту.

Геннадий воевал около года и стрелял неплохо. Остановка дала ему возможность тщательно прицелиться в стоявшее на открытом месте орудие. Расчет лихорадочно перезаряжал тяжелую пушку, но явно не успевал. Вначале требовалось загнать в казенник снаряд, а затем массивную гильзу с порохом.

Помогая артиллеристам, ударил еще один гранатомет, однако расстояние для него было слишком велико. «Трехдюймовку» «ЗИС-3», установленную на самоходной установке «СУ-76», немцы называли «раш бум» из-за высокой скорости снаряда – 700 метров в секунду. Почти сразу, следом за выстрелом, раздавался взрыв.

Однако этот выстрел оказался не точным. Снаряд рванул с недолетом, зарывшись в вязкую почву. Орудие встряхнуло. Наводчик, ударившись о прицел, свалился оглушенный под колеса. Его заменил командир орудия.

Механик самоходки, не дожидаясь ответного снаряда, гнал машину вперед, огибая орудие с фланга.

– Щас он нам врежет… целиться надо было лучше, – бормотал он.

Старший унтер-офицер ловил в прицел и никак не мог поймать стремительно приближавшуюся самоходку. Тяжелый фугас взорвался позади машины. Увесистый осколок лязгнул о броню, еще несколько штук жутко просвистели над головами экипажа.

Заряжающий уставился на пробоину в метре от него, из которой торчал зазубренный, сплющенный от удара осколок величиной с ладонь.

– Господи, – выдохнул он.

– Дорожка! – снова скомандовал лейтенант.

На этот раз Геннадий Рыбянченко не промахнулся. Трехдюймовый снаряд угодил под массивный сошник орудия, которое разворачивали сразу четверо артиллеристов. Сошник смяло и разорвало почти пополам.

Двое артиллеристов были убиты, двое других – отброшены взрывной волной и ранены осколками. Разбило приборы наведения, орудие вышло из строя.

Две другие 150-миллиметровки стояли поодаль. Их не успели выкатить на прямую наводку. В одну из пушек выстрелил с короткой остановки Павел Карелин. Снаряд обвалил капонир, засыпал орудие грудой земли.

Лейтенант Рыбянченко гнал машину к четвертой пушке, скрытой от него кустарником и мелкими деревьями. В сторону самоходки развернулся крупнокалиберный пулемет и ударил в борт машины. Пули лязгнули по боковой броне рубки толщиной 16 миллиметров, пробили ее в двух местах. Одна угодила и сбила с ног заряжающего.

– Разворачивайся к пулемету! – скомандовал лейтенант механику-водителю.

Поймав в прицел вспышки, нажал на спуск. Фугасный снаряд смел бруствер, сорвал со станка тяжелый ствол и раскидал разорванные тела двух пулеметчиков. Машина оказалась возле траншеи, откуда летели гранаты, и густо рассеивал трассы скорострельный пулемет «МГ-42». Здесь располагался стрелковый взвод, защищавший тяжелую батарею от танков и пехоты. Для самоходки, которая прорвалась сюда в одиночку, без сопровождения десанта – это было смертельно опасное место.

– Стой! Дорожка! – кричал Рыбянченко.

Наводчик подавал ему снаряды. Двадцатилетний лейтенант бил по траншее, разваливая пулеметные гнезда, разнес глубокий двойной окоп, где прятались со своими трубами минометчики. Мины, сдетонировав, выбросили фонтан обломков, сплющенный минометный ствол. Загорелся фосфор в зажигательных минах, окутав траншею ядовитым белесым дымом.

– Что с Мишкой? – на секунду оторвался от прицела лейтенант и поглядел на скорчившееся тело заряжающего.

– Ребра сломаны, легкое пробито, – ответил наводчик – Доходит Мишаня…