Александр Афанасьев - Транзит из ада

– Но их элиты постоянно заявляли о проевропейской и проамериканской ориентации.

– Перестаньте. Если кто-то в баре говорит, что любит вас, вы ему верите?

Смешки.

– Не всегда.

– Вот именно. Мы запутались… ходим по одному и тому же кругу, живем, подчиняясь устойчивым иллюзиям. Например, если в какой-то стране правит диктатор или автократ, то оппозиция является обязательно прогрессивной, демократической и ориентированной на Запад. А почему? Почему должно быть именно так? Почему если оппозиция родилась, выросла, получила образование в той же самой стране, в той же самой общности, почему они должны принципиально отличаться от власти? Не должны. Так они и не отличаются. Они научились говорить правильные слова, чтобы войти к нам и к избирателям в доверие, но только и всего. За словами нет ничего, а часто единственный принципиальный вопрос, в чем они не сходятся с действующей властью, так это то, что у власти не они. Вот и все…

Все молчали, осознавая катастрофичность услышанного. Потому что из катастрофичности услышанного проистекала и катастрофичность американской политики последних тридцати лет, когда из мирового гегемона и единственной сверхдержавы США превратились в мирового политического изгоя, из части решения, а часто и решения целиком – в часть проблемы.

– Все так плохо? – спросила Ли.

– Да, плохо. Наша политика копает на десять дюймов вглубь, не более. Достаточно нескольких ласковых слов – и мы готовы ложиться в постель с последними подонками. В Украине, да и не только в Украине нет европейски или американски ориентированной единой политической элиты. Там нет вообще политической элиты в том смысле, в каком мы ее понимаем. Там есть прослойка людей, которые в девяносто первом отказались от коммунистической партии, породнились с националистами, наиболее грязной частью бизнеса и криминалом и управляют страной, сменяя друг друга у власти. Одни из них говорят, что они прозападно настроенные, а другие говорят, что они проевропейски настроены, но на самом деле у них нет политических предпочтений вообще, это приманка для избирателей и в том, и в другом случае. Они близки друг другу настолько, что один политик может за месяц поменять предпочтения с крайне правых на крайне левые, а другой может назначить премьер-министром страны человека, которого до этого скинул народ посредством революции. Мы идем в Европу, и Европа починит нам дороги, а минимальное жалованье составит семьсот евро в месяц. Мы идем в Россию, в Таможенный союз, получим дешевый газ и рынки, и мы были с Россией много сотен лет… это не более чем пароль для избирателя. На самом деле интерес у них один – деньги. Немного в сторону – хотите, расскажу кое-что про Молдову?

Буткявичус допил чай…

– Молдова – страна с населением три с половиной миллиона человек, у Черного моря, между Румынией и Украиной, часть бывшего СССР. Я начинал там. В две тысячи девятом, когда там произошли антиправительственные беспорядки и сбросили правительство коммуниста Воронина, а к власти пришла группа демократических и проевропейских политиков. Через шесть лет народные волнения повторились, уже по результатам их правления – когда их обвинили в потворствовании, а возможно, и в прямом участии в краже миллиарда долларов.

Так вот, я приезжал в Кишинев из Киева в две тысячи двенадцатом. И что меня поразило – здания… Здания, большие здания, в которых ранее сидели коммунистические органы власти, а потом президент независимой Молдовы. Во время беспорядков 2009 года они были серьезно повреждены, и когда я прилетел в Кишинев, то увидел, что их просто обнесли забором, их так никто и не стал восстанавливать. Правительственные структуры просто переехали в другое здание.

Знаете, почему так? Потому, что молдавской элите – и той, что во власти, и той, что в оппозиции, – не нужна политическая власть как таковая. Власть в Молдове – это такой преступный промысел, подобный игре в наперстки, и любой человек, занимающийся политикой, делает это для того, чтобы прорваться к кормушке и украсть сколько получится. Вот и все. Им не нужны атрибуты власти – правительственный лимузин, дворец, дача, самолет, приемы на высшем уровне. Им не нужна власть как таковая, как право строить будущее по своему разумению. Им нужна власть как право распоряжаться счетом государства, на который поступают деньги, и как гарантия безнаказанности – всё. Они не будут держаться за власть: ухватил – беги. Они просто хотят воровать. Точка.