В. Яблонский - Новый передел

— Где машина для перевозки денег? Ты обещал броневик.

— Конечно. Вот этот «мерседес». В нем все, что нужно. Мы поедем там же.

Любарский критически оглядел длинную черную машину. Рядом толпились какие-то люди в строгих костюмах, с аккуратными армейскими прическами.

— Твоя свита? — спросил олигарх. — Раньше у тебя были другие ребята.

— Этих я нанял специально. Броневик тоже принадлежит им. Лучшее охранное агентство на Украине. Настоящие профессионалы.

— Да? Ну ладно. — Любарский повернулся и отдал приказ загружать деньги.

В тот же «мерседес» Шаевич пригласил и Любарского.

Для охраны подогнали еще два джипа. В один пришлось сесть и Полтиннику. Он сидел, сжатый со всех сторон крепкими мужиками. Благо хоть кондиционер работал исправно.

— А что это за тачка вообще? — спросил боец, который уселся за руль. — Шаевича, что ли? Почему без шофера?

— Давай заводи, — оборвал его старший, который увидел, как черный и длинный, как катафалк, «мерседес» стал выезжать со стоянки.

Водитель пожал плечами и повернул ключ зажигания. Оба джипа резво сорвались с места и пристроились вслед за машиной, уносившей их хозяина.

— Хорошая машина. — Любарский со знанием дела оглядел салон и погладил кожаное сиденье.

На это неожиданно ответил один из охранников. Старый и седой. Он снял черные очки и, повернувшись с переднего сиденья к пассажиру, изрек:

— Лучше не бывает, Евгений Александрович. У нас на Лубянке других не держат.

Его торжествующая улыбка поразила Любарского. Он скривился и перевел удивленный взгляд на Шаевича. Мол, почему этот безмозглый боевик пасть разевает?

Но Шаевич демонстративно отвернулся и стал глядеть в окно. И только тогда до Любарского дошло, что старик вякнул что-то про Лубянку. «У нас на Лубянке…»!

В следующую секунду на его запястьях защелкнулись наручники. Полковник ФСБ не отказал себе в удовольствии лично проделать это.

— Будет о чем писать в мемуарах, — весело подмигнул он ошарашенному олигарху.

— Сука! — заорал Любарский на Шаевича. — Ты что сделал?! Кто эти твари?!

— Спокойно, Евгений Александрович, — в руке полковника появился шприц, — сейчас мы отправимся в Москву. Вы же хотели вернуться на родину?

Шаевича уже оттеснили, и рядом с Любарским оказались двое оперативников, ранее сидевших сзади и охранявших чемоданы с деньгами.

Олигарх, все еще не веря в происходящее, обернулся, выискивая машины со своими боевиками. Оба джипа маячили сзади. Сейчас весь кортеж уже ехал по объездной дороге, на которой было очень мало машин.

Полковник усмехнулся:

— Что, Евгений Александрович, по холуям своим соскучились? Ну, посмотрите напоследок… Юра, давай!

Опер кивнул и достал дистанционный пульт управления. Спокойно, словно включая телевизор, нажал на кнопку. Тот джип, что ехал первым, мгновенно скрылся в ослепительной вспышке пламени. Любарский сжался и закрыл глаза, а полковник сделал ему укол в бедро прямо через брюки.

— Вам нужно выспаться, — пробормотал он. — В Москву прибудете свеженьким, как огурчик.

И тут же рявкнул:

— Мать вашу, почему вторая тачка не взорвалась?! Семенов, козел, ты заряды устанавливал? Разжалую, на хрен!

Когда ехавшая впереди машина вдруг превратилась в факел, водитель второй, чтобы не врезаться в ее пылающие останки, был вынужден резко свернуть на обочину. Джип занесло, и он, уткнувшись в песчаную насыпь, заглох.

Телохранители растерянно матерились и вертели головами, оглядываясь по сторонам и выхватывая пистолеты.

— Что за фигня? Санек, сдавай назад! Где хозяин?!

Оглохший от этих криков Родион первым заметил,

что к ним бегут несколько человек. Похоже, они вышли из головной машины. Черный «мерседес» поначалу остановился метрах в ста от взорванного джипа, но потом стал проворно сдавать назад. Прямо на ходу открывались двери…

В руках у стремительно приближавшихся людей были короткоствольные пистолеты-пулеметы, которые сразу же начали стрелять. Джип пронзили десятки пуль.

Полтинник, едва на него посыпались осколки разбитых стекол, тут же упал на пол. На него сверху навалился какой-то неимоверно тяжелый и, скорее всего, уже мертвый охранник. Родион задыхался. Его поразила тишина, буквально обрушившаяся на него после разрывающей барабанные перепонки какофонии, состоявшей из выстрелов, звона бьющегося стекла и криков убиваемых людей.

Послышался на удивление спокойный голос: