Игорь Срибный - Война с видом на море

Сербин пытался восстановиться в отряде спецназа ГРУ, в котором служил до увечья, соглашаясь на любую должность, но новый – гражданский министр обороны отказался даже принять его, невзирая на былые боевые заслуги. Так он перестал быть Седым – крутым разведчиком, а стал гражданином Сербиным…

Он нашел себе занятие – стал писать книги о той, другой жизни, в которой он был востребован, которую знал, в которой ему все было ясно и понятно.

Но в последнее время воспоминания о трагедии на дороге стали донимать его все чаще и чаще, оставаясь незаживающей раной. При одной мысли о той поездке его прошибал холодный пот. Засыпая, он явственно видел лица тех мальчишек, показывающих ему в окно оттопыренный средний палец. Он убеждал себя, что надо справиться с этим, забыть все… Но каждый раз, просыпаясь и закуривая утреннюю сигарету, он вновь начинал перемалывать в сознании случившееся тогда.

И судьба неожиданно предоставила возможность покончить с мучившими его кошмарами.

Как-то вечером он зашел в ресторан «Кавказ» выпить пару кружек пива и нос к носу столкнулся с бывшим сослуживцем, радистом его группы «Батоном», а в мирной жизни Александром Борченко. Усевшись за стол, они предались воспоминаниям, и в ходе разговора вдруг выяснилось, что друг Александра строит в тех местах, именно там, где произошла трагедия, пансионат. «Батон» тут же созвонился с товарищем, и все вопросы решились. Пансионат строился в Головинке, на реке Шахе, и первый этаж был уже почти готов. Но работы временно приостановили из-за недостатка средств. Так что там сейчас тихо и мирно. Живут только смотритель – бывший полковник Вооруженных сил и его гражданская жена. Добрые, порядочные люди. Комнату ему предоставят со всеми удобствами, нужно будет только давать деньги на продукты. Сербин все решил для себя сразу. Наконец он сможет успокоиться, побывав на месте трагедии, и продолжить работу над книгой.

Рано утром Сербин собрал дорожную сумку, упаковал ноутбук и принтер и в приподнятом настроении отправился в гараж.

Мощный «Рэкстон», переделанный под ручное управление, утробно заурчал мотором, согревая свое металлическое нутро. Сербин забросил в багажник сумки и выехал на трассу.

Ездил он быстро, чувствуя необходимость временами впрыскивать в кровь добрую порцию адреналина, но никогда не создавал на дороге опасных ситуаций. Поэтому добрался до Туапсе за шесть часов. Там он сделал остановку и пообедал в придорожном кафе.

Увидев за городом море, Сербин остановил машину и долго смотрел в лазурную даль. Трагедия вновь предстала перед его глазами отчетливо, так, как будто это было вчера. Он присел на высокий бордюр, выбросив вперед ногу с протезом, и закурил.

Теперь мысль поехать в Головинку уже не казалась ему здравой. Щемящая боль сжала сердце и долго не отпускала.

Мимо него проносились автомобили, обдавая выхлопами газов, но он не реагировал на это. Ему было все равно… Сомнения терзали его. Он уже не считал свое решение правильным, и даже мысль вернуться домой мелькнула в разгоряченном мозгу… И он с трудом поборол истерическое желание уехать в ту же минуту…

Но, будучи солдатом, он не мог покинуть поле битвы. Он сам хотел этого и сам приехал сюда, чтобы раз и навсегда разобраться со своими переживаниями. Бессмысленность гибели брата, неоправданное насилие со стороны молодых людей, их извращенное желание во что бы то ни стало промчаться по лезвию бритвы, что привело к непоправимым последствиям, терзали его душу, не давали покоя ни днем, ни ночью… За каждым случаем бессмысленного насилия, о котором он слышал, он сразу видел лица тех шутников, которые убили брата и искалечили его самого. И это не могло длиться вечно, он чувствовал подспудно, что должно что-то произойти, что приведет его к покою и миру в душе…

Сербин тяжело поднялся и сел за руль.

«Ну, с богом!» – сказал он сам себе и врубил передачу.

– Тихо-тихо, Салех, не гони! – заорал Гено. – Вон указатель – улица Медицинская! Не может быть, чтоб там не было аптеки!

Салех резко ударил по тормозам и свернул с трассы направо так, что завизжали покрышки. Улица была длинной и извилистой. Но они нашли то, что искали: над козырьком металлической двери двухэтажного дома сияла красно-синим неоном надпись: «Аптека», а в освещенном, закрытом белыми жалюзи окне виднелось открытое внутрь окошко, над которым чернела надпись: «Дежурная аптека».

Салех проехал метров сто и остановил машину.