Игорь Срибный - Война с видом на море

– Есть! – звонко ответил Седой и вскинул правую руку в пионерском салюте. – Гранатомет «РПГ-18», именуемый нами «мухой», имеет калибр 64 миллиметра, начальная скорость гранаты – 114 метров в секунду. Прицельная дальность до 200 метров. Масса гранаты – 1,4 килограмма. Боевая часть кумулятивная. Бронепробиваемость до 150 миллиметров…

– Так, пионер, ставлю тебе пятерку! – Командующий прикурил следующую сигарету.

– Под салютом всех вождей! – гаркнул Седой, выбросив руку и четко разворачиваясь через левое плечо.

– Пионер Джоник!

– Й-я! – подскочил Джоник, едва не опрокинув парту.

– К доске!

– Й-есть! – гаркнул Джоник и строевым шагом пошел к доске, печатая шаг.

– Тебе вопрос, пионер: противотанковый гранатомет «РПГ-7»!..

И тут в окно класса влетела граната Ф-1 и бешено завертелась на линолеуме пола. За окнами школы затрещали автоматы. Со звоном посыпались разбитые пулями стекла…

– Ложись! – во весь голос заорал Седой, падая на пол. И вдруг увидел, что граната подкатилась прямо к его голове… Он резко крутанул свое тело вправо, откатываясь от гулко хлопающей по полу ребристой рубашки гранаты, и… оказался на полу, завернутый в мокрую от пота простыню, как гусеница в кокон…

– Господи! – вздохнул Егор, с трудом выбираясь из цепких объятий сна. – Да что ж это за сон такой?! Дебилизм сплошной!

Он сбросил с себя простыню и отнес ее на лоджию сушиться.

Закурив, Седой долго стоял на лоджии, стараясь отдалить от себя сон, в котором он чуть не погиб от взрыва гранаты….

Застелив кровать свежей простыней, он снова рухнул в объятия Морфея.

Теперь ему снилось, что разведчики уходят от преследования по открытому со всех сторон, прямому как стрела ущелью. Пули высекают искры прямо у их ног, а они бегут из последних сил. Седой вдруг понял, что ноги не слушаются его. Каждый шаг давался с огромным трудом и болью. Он уже не бежал, а шел, еле-еле переставляя ноги…

А пацаны удалялись все дальше и дальше. Он хотел закричать, позвать их, но голос почему-то пропал, и из его горла вырвалось только какое-то змеиное шипение.

Он понял, что ему не уйти, и остановился, поджидая духов. Он знал, что магазин автомата пуст, и отбросил его в сторону, выхватив из потертых деревянных ножен «НР-43». В другой руке он мертвой хваткой зажал гранату, вырвав кольцо с предохранительной чекой. Духи окружали его молча, скаля зубы в зловещих ухмылках. Седой выжидал… Но вдруг духи разом бросились на него, словно стая волков. Он, как мог, отбивался ножом, но в тесноте навалившихся на него тел не мог никому причинить серьезного вреда. И тогда он, что было силы в легких, заорал «А-а-а!» и бросил себе под ноги гранату…

В стену громко постучал сосед. И Седой понял, что он действительно кричал во сне. Мышцы левой руки, удерживающей во сне гранату, свело судорогой… Во рту пересохло…

Седой тяжело встал с кровати и, шаркая по полу разношенными тапками, пошел на кухню. Достав из холодильника запотевшую бутылку пива, он пальцами сковырнул крышку и припал к горлышку, выпив бутылку залпом.

Усевшись за стол, он долго думал, что могут означать эти кошмарные сны, но так как никогда не был силен в их толковании, решил, что это просто реакция мозга на события последних дней в Чечне. «Или просто непереваренный кусок шашлыка!» – подумал он, вздыхая.

За окнами брезжил рассвет, и он решил не ложиться больше, потому что еще один подобный сон вырубит его из деятельной жизни на весь день.

Седой включил компьютер и начал отвечать на накопившиеся письма. Большая их часть оказалась рекламной чушью, и он безжалостно поудалял ненужное. За работой незаметно пролетело время, и, взглянув в угол экрана, он увидел, что уже 8.10. Сладко потянувшись, он решил прилечь на полчасика… и провалился в сон…

Проснулся он около одиннадцати, абсолютно ничего из приснившегося не помня. Но два предыдущих сна засели в памяти намертво.

Дел было много, и Седой, раздирая рот зевотой, пошел в душ.

Он никогда не верил в сны и снисходительно выслушивал истории других о сбывшихся якобы снах. Раньше ни один из его снов не сбывался, хотя часто снились ситуации, подобные сегодняшним. Но сны этой ночи почему-то серьезно встревожили его. Был в них какой-то намек, предзнаменование.

Но поразмыслив, он решил, что чушь все это несусветная, о которой нужно просто забыть!

Целый день он был занят делами, накопившимися за время его пребывания в Чечне: сделал отметку в отпускном удостоверении в военкомате, пообщался с бывшими коллегами по службе (до Чечни он служил в городском военкомате), уплатил коммуналку, выстояв длиннющую очередь в сберкассе, отвез в прачечную грязное белье и обмундирование… Но едва он вошел вечером в квартиру, как тревожное чувство, вызванное ночными кошмарами, вновь вернулось к нему.