Александр Афанасьев - Гильза в петлице

Президент Соединенных Штатов Америки Говард И. Джексон, бывший прокурор Нью-Йорка, взял пульт и убрал громкость.

– Сколько времени, – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Без девяти три.

Разговор с президентом России оставил неприятный осадок, несмотря на то что обе стороны осознавали всю ответственность, возложенную на их плечи, и старались говорить максимально корректно. Все необходимые заверения и обещания были даны, но… президент США не доверял России и понимал, что его коллега в Кремле – не доверяет ему. Все это напоминало… двух супругов, пытающихся объединиться, чтобы не допустить потери купленного в ипотеку дома, или оплатить лечение тяжело заболевшего ребенка… при том что оба давно изменяли друг другу, оба знают об этом, и осознание этого – постоянно находится между ними как непогребенный труп. Доверие – вот та важная субстанция, которая присутствовала в нормальных политических отношениях между странами Запада и которой так не хватало сейчас для совместной работы с Россией.

– Текст соболезнований готов?

– Да, сэр.

Президент, не глядя, расписался.

– Отправьте пока так. Видеообращение запишем позже.

– Да, сэр. – Глава аппарата Белого дома вышел из тесного кабинета с большим экраном на одной из торцевых стен.

Президент барабанил по столу ручкой с золотым ободком – она осталась у него еще со времен работы в прокуратуре.

– У нас были какие-то данные по готовящейся атаке? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил профессор Самуэль Равен (Рабинович), министр безопасности Родины.

– Совсем ничего?

– Нет, сэр. У нас не было ничего. Конечно, мы больше отслеживаем угрозы, связанные с США, а за европейский континент отвечает Великобритания, но у нас трижды в день идет обмен информацией по каналам НАТО. Ничего. Никакой болтовни о «свадьбе», никаких внезапно пропавших с горизонта людей… ничего.

– Сколько мы потратили на систему слежения? – спросил президент.

…

– Сколько?

– Трудно сказать, сэр. Определенно более триллиона долларов.

– Мы потратили более триллиона долларов, и это не работает – подвел невеселый итог президент США – и как мы будем объяснять это Конгрессу?

Профессор Рабинович (он был профессором математики, специалистом по техническим средствам, а не доктором философии, как многие высшие чины разведки) из Белого дома направился в офис Министерства безопасности Родины. Но не парадный, переделанный из бывшей психиатрической больницы – а один из рабочих офисов. Они были разбросаны по всей стране для удобства накопления и систематизации информации и представляли собой типовые, огромные, дешевые здания из серого бетона, почти без окон. На крыше таких зданий были антенны и вертолетные площадки, вокруг – бесконечные парковки для сотрудников, а охрана была вооружена автоматами.

Пока черный «Субурбан» преодолевал расстояние до кольцевой – профессор напряженно думал. Мир сейчас не тот, что до 9/11, он опутан, как паутиной, сетями слежения. В США их сразу несколько. Есть NarusInsight – универсальная система слежения за компьютерной деятельностью, используемая как ФБР, так и разведывательными службами. Есть Terrorist Finance Tracking Program – система отслеживания подозрительной финансовой активности. Есть TrapWire – национальная система слежения за подозрительной деятельностью, она отслеживает, в частности, покупки, которые могут свидетельствовать о намерении человека изготовить самодельную бомбу. Наконец, есть Echelon – самая старая и заслуженная система, существовавшая еще до 1991 года, модернизировавшаяся в 2001 и 2007 годах. Это общее название для нескольких совместных программ, совместная программа с Великобританией называется PRISM, а с Францией – Frechelon. Эти программы многогранны – и как бы ни был засекречен ядерный проект исламистов, все равно что-то должно было быть. Подозрительный перевод, сообщение о продаже ядерных материалов… что угодно. Тем более бомба взорвалась не в Кашмире, а в Париже, то есть она как-то туда была доставлена. По атаке 9/11 было сразу несколько фактов, которые, если бы на них обратили внимание, могли бы все изменить, но на них внимания не обратили. Сейчас такого просто не могло быть, плотность слежения возросла на два порядка, как и мощность задействованной техники. Профессор Равен понимал, что львиную долю работы по сопоставлению фактов делает техника. Чем мощнее техника – тем больше фактов мы можем в нее загрузить и тем вероятнее, что что-то будет найдено.