Сергей Самаров - Возраст гнева

Ехал я быстро, но аккуратно, стараясь не нарушать правила. Но в центре города меня «подрезал» «Фольксваген Туарег», точно такого же коричневого цвета, как у подполковника Лыкова, только с другим номером. Номера машин мне даже запоминать не требуется, они автоматически фиксируются в моей памяти.

Вообще это привычная для наших улиц ситуация, и в другое время я не обратил бы на нее внимания, но сейчас я был настороже. Кроме того, я не видел за тонированными стеклами, кто сидел на заднем сиденье «Туарега». На переднем же пассажирском восседал знойный парень — выходец с Кавказа. На меня и на мой скромный «Джимни» он даже не посмотрел, «Туарег» спокойно помчался дальше.

Во избежание столкновения мне пришлось притормозить и резко вильнуть в левый ряд. И это тоже чуть не стало причиной аварии, потому что другая машина — мощная и быстрая, страшно дорогая «Порше Панамера» — очень быстро мчалась как раз в левом ряду. Я чудом сумел вернуться на свою полосу. Человек в «Панамере», когда шикарная машина обгоняла мой «Джимни», повертел пальцем у виска, изображая, какой я идиот. Я сделал вид, что не понял. Возможно, это движение относилось и не ко мне, а к тем, кто ехал в «Туареге», потому что водитель «Панамеры» должен был видеть, что меня «подрезали».

Этот водитель при беглом взгляде тоже, хотя не так откровенно, как пассажир «Туарега», походил на южного человека. И я вполне допускал, что все они из одной компании и действуют совместно. А сорвала их намерение юркость моего «Джимни», который успел увернуться от столкновения сразу с двумя машинами. Моя реакция сыграла здесь решающую роль. Обычно я реагирую и действую быстрее, чем большинство других людей. Сказывается многолетняя тренированность.

В принципе, возможность «подставы» я в этой ситуации просчитывал легко. У меня на стекле не было видеорегистратора, а хулиганы, которые организуют «подставы», в первую очередь обращают внимание на наличие у потенциальной жертвы видеорегистратора. Так, случись что, меня вполне могли бы обвинить в опасных маневрах, неадекватном поведении на дороге и создании аварийной ситуации. А случиться могло то, что «Панамера» не успела бы затормозить и ударилась бы в мою машину.

Повреждения «Джимни» никто бы из участников аварии в этом случае брать в расчет не стал. Имели бы значение только «травмы» дорогущего «Порше». Тогда бы наверняка и кавказцы, уехавшие вперед на «Туареге», вернулись разбираться. Возможно, и в «Панамере» за тонированными стеклами задних дверей сидели крепкие бойцы. Разборка ситуации могла бы вылиться в драку с применением орудий, способных изуродовать или даже убить человека. Это с их стороны. Мне, возможно, пришлось бы применить пистолет. Но это меня не сильно вдохновляло. И потому я, во избежание повторения, резко сбросил скорость и перестроился в крайний правый ряд, где движение всегда спокойнее.

По дороге мне попался на глаза магазин электроники. Я остановился и приобрел видеорегистратор. И сразу же установил его на лобовое стекло. Так и доехал до городского управления. Пропуск у дежурного за стойкой меня уже ждал. Дежурный был знакомый, он видел меня и до этого, и сегодня, когда я привозил Аглаю Николаевну составлять фоторобот.

— Это ради тебя капитан так расфуфырилась? — дежурный имел в виду то, что капитан Саня пришла сегодня на службу в нормальном, соответствующем ее полу летнем платье.

— Надеюсь, что не ради тебя, — ответил я просто и двинулся в сторону лестницы.

— Ты бы лучше посоветовал ей мундир почаще надевать. И чтобы кобуру с пистолетом не забывала, — сказал мне вслед дежурный. Скорее даже не мне, а моему тщеславию. А оно зашевелилось сразу же после «расфуфырилась». Я никогда не чувствовал себя покорителем женских сердец, но к капитану Сане испытывал необычайно теплые чувства. Более того, я отчетливо осознавал, что мы с ней живем, как говорится, на одной волне и друг к другу относимся одинаково. Мне было легко общаться с капитаном Саней, а ей было легко общаться со мной.

Но я вовсе не тот заяц, который никак не мог найти в лесу зайчиху и дошел до состояния, при котором от него в лесу прятались и лисицы, и волчицы. Я спокойный и самоуправляемый человек. И совсем не чуждый общению с противоположным полом. Меня воспитывал отец, и в детстве я играл в войну, а не пялился на голых баб в Интернете. И потому вырос не клерком, живущим исключительно с компьютером, а нормальным мужчиной.

Слегка окрыленный липкими мыслями дежурного майора, я тем не менее не показал своего состояния, входя в кабинет к Радимовой. Маскировать свои чувства я умею не хуже, чем скрывать свое местонахождение.