Валерий Горшков - Личный выбор

Вытряхнув из пачки сигарету, хирург не стал доставать из плаща зажигалку, а по-хозяйски придавил светящуюся кнопку прикуривателя на панели. Это был своего рода жест холодной безмятежности, внутреннего спокойствия и общности интересов.

– Когда я в последний раз разговаривал с вашим покойным коллегой, профессором Романовым, предметом моего интереса были отпечатки пальцев, – сказал Ворон, бросив взгляд через плечо из-под непрозрачных стекол очков. – Точнее – возможность их устранения. А если в идеале – абсолютной корректировки. Тогда дела обстояли не слишком оптимистично. Вот я и подумал: а вдруг за истекшие месяцы мировая наука сделала гигантский шаг в будущее? Что скажете, док?

Правая рука Ворона, поднявшись с рычага переключения скоростей, на миг скользнула в карман его куртки, и на панель у лобового стекла с легким стуком упала перетянутая резинкой увесистая пачка долларов.

Прежде чем ответить, уже готовый ко всему, но все-таки немного застигнутый врасплох, Блох долго молчал, часто и глубоко затягиваясь быстро сгорающей сигаретой и зачем-то бросая взгляды сквозь покрытое сетью дождевых капель бликующее темное стекло на боковое зеркало «Субару».

– Кое-что действительно изменилось… – наконец тихо ответил он, излишне тщательно затушив окурок в пепельнице. – Правда, это пока только на уровне эксперимента, но, как вы верно выразились, движение вперед очевидно.

– Отрадно слышать. И в чем конкретные сдвиги?

– Вы слышали про метод криолазерной пластики? Он применяется для сглаживания оставшихся после операции или несчастного случая шрамов. Эффект впечатляет. Даже от самых уродливых «кратеров» оспы не остается ни малейшего следа. При желании этим же аппаратом можно полностью стереть с кончиков пальцев отпечатки кожного рисунка, которые не восстановятся до конца жизни. Это уже подтверждено практикой.

– Чьей? – неожиданно сухо поинтересовался Ворон. – Вашей?

– Нет, я с такими просьбами пациентов пока еще не сталкивался, – помотал головой Евгений. – Но мне точно известно, что это возможно. По крайней мере об одной такой операции, имевшей место в Германии, я знаю от человека, ее проводившего. Мы встречались на конгрессе, в Штатах… И, открыто говоря, я сам очень хотел бы сделать подобную операцию. Только вот… – Блох на секунду замялся, тщательно подбирая слова, весящие в этом разговоре, как он понял, не меньше золота. – Стоит ли прибегать к столь варварской процедуре с точки зрения целесообразности? Человек без отпечатков – просто подарок для следственных органов. Вопьются, как клещи, всю кровь высосут…

– Логично. И в этой связи второй вопрос. – Ворон умышленно покосился на то и дело притягивающую глаза эскулапа пачку денег. – Способна ли современная пластическая медицина в принципе изменить данный нам на всю жизнь узор на пальцах? Так, чтобы отпечатки не привлекли внимания изучающего их под микроскопом эксперта-криминалиста?! Подумайте хорошо, Евгений Викентьевич… Это очень важно.

– Мне не нужно долго думать, – глухо произнес хирург неожиданно для самого себя. Видимо, в очередной раз у Евгения сработала интуиция, чутье, уловившее, как в окружающем воздухе отчетливо запахло большими деньгами. – Я уверен, это возможно. Но только используя оборудование, стоимость которого исчисляется шестизначной цифрой в баксах. А у меня сейчас нет ни такой финансовой возможности, ни, признаюсь, насущной необходимости приобретать столь редкие чудо-аппараты. Коммерчески невыгодно, знаете ли! Если только… – Блох снова многозначительно запнулся и полез в карман за новой сигаретой. Закурил, дважды глубоко затянулся и уже более твердым голосом закончил: – Если только игра не стоит свеч. Тогда… пожалуй, я мог бы рискнуть, попробовав убить сразу двух зайцев.

– А конкретнее? – стараясь не показывать возникающего возбуждения, уточнил Северов.

– Сейчас не то время, чтобы верить людям на слово. Кругом сплошной обман. Только поймите меня правильно… Я вынужден всегда брать с клиентов предоплату. Данный случай особый, я бы даже сказал – уникальный, требующий огромной предварительной под-готовки, поэтому… вне зависимости от окончательных результатов я хотел бы получить двадцать пять тысяч долларов авансом за каждый палец и оставить в своей клинике используемый в операции аппарат, – поняв, что игра пошла ва-банк, чуть дрогнувшим голосом заявил хирург.

Мгновенно созревший в его голове план был дерзок, опасен, но в случае успеха сулил огромный куш!