Александр Тамоников - Ночные диверсанты

Олежка Любавин усердно подмигивал — не обращайте внимания на шута, он всегда такой. Корчит из себя социально незащищенную персону, а у самого «бабок» куры не клюют, один «джипарь» за четыре «ляма» чего стоит! «Оперативники» отказались от угощения (но пообещали подумать), разбрелись по участку, зевая во все рты.

Строительство шло своим чередом. Бригада состояла из четырех мужчин средних лет славянской наружности. Обычные, не очень чистоплотные мужики, не брезгующие в общении табуированной лексикой. Они угрюмо посматривали на пришельцев, от работы не отвлекались. Переносной китайский приемник на лесах изрыгал заезженный шансон. Динамики сели, хрипели, да еще и исполнитель хрипел так, словно его душили. Работающая бензопила звучала бы музыкальнее. Но людям нравилось. Бригадиром оказался лысоватый мужчина лет сорока пяти. Он с сожалением воткнул в раствор кельму, спустился вниз. Проверка документов много времени не отняла. Белобрысый парень — самый молодой в компании — потащился в вагончик, принес стопку замызганных паспортов. Подходили, бросая лопаты, строители. Они вели себя сдержанно, в общении с сотрудниками правоохранительных органов старались не материться. Держали руки в карманах, поплевывали. Белобрысый наматывал на палец цепочку с пошлым сердечком из поделочного камня.

Вадим, поджав губы, изучал паспорта. Двое из Воронежа, третий из Калмыкии, бригадир Курочкин — с регистрацией в городе Пятигорске. Двое разведены, белобрысый Никитин женат, у хмурого сорокалетнего мужика по фамилии Бауэрс вообще никаких «компрометирующих» отметок в паспорте. Вольная шараш-монтаж-компания, сезонные шабашники. У крепко сбитого лопоухого типа по фамилии Тарасенко на плече блестела татуировка — разлапистый витиеватый дракон, разевающий кровожадную пасть.

— Что скажете, мужики? — поинтересовался Вадим.

— А что спросишь, командир? — исподлобья поглядывал на него бригадир Курочкин.

— Работаете? Много еще осталось?

— Да хрен его знает, — пожал плечами обладатель фамилии Бауэрс. — Сами смотрите. Недели за две управимся. Отделывать пристройку не будем — не наш профиль. Мы — каменщики, штукатурщики. Сделаем работу — и по домам. Жутаров по шестьдесят «штук» каждому обещал, если за три недели управимся.

— Да жмот он, — фыркнул белобрысый Никитин. — По двенадцать часов горбатимся, реально по сотке на нос выходит, а не по шестьдесят…

— Да ладно, договорились, чего уж права качать, — буркнул бригадир Курочкин. — В принципе тут не пыльно, командир. Природа охрененная, жарко только… А чего хотите-то, господа полицейские? Мы люди приличные, закон не нарушаем. Ну, повздорили пару дней назад с алкашом из Ершовки, так он сам виноват — не понравилось ему, видите ли, что моемся после работы в Донке. Бросаться начал, какие-то «бабки» требовал, кричал, что у него брат в полиции… И не били мы его почти. Претензий товарищ не высказывал, инцидент исчерпан…

— Сидели? — перебил Вадим.

— Чего? — не понял Курочкин.

— А что, братва, в слове «сидеть» есть что-то непонятное? — хмыкнул Балабанюк.

— Ну, было по молодости, — смутился Бауэрс. — У меня и Курочкина. Но это дело прошлое, ничего серьезного — мелкая хулиганка, присвоение чужого имущества… Можете проверить по своим базам. Мы не нарушаем закон, граждане начальники. Хоть у Жутарова спросите, хоть у кого. Вышли мы уже из этого возраста.

— Откуда знаете друг друга? — спросил Амбарцумян.

— Тю! — протянул Никитин. — Да мы уж столько всего понастроили. Раньше все были воронежские. Работали в одной «пимокатне» — ДРСУ-16 называлась. Сейчас судьба разбросала, кто где, но все равно шабашим вместе. А что, граждане командиры, нельзя?

Курочкина вдруг осенило — да их подозревают в этих клятых убийствах на трассе! Только о том и твердят всю неделю!

— Ну, уж хрен, товарищи полиционеры, не докажете, вы что, того? — Он не сдержался, покрутил пальцем у виска.

— Того не того, а работу работаем, — с нажимом объяснил Вадим. — И попрошу не оскорблять работников при исполнении. До окончания следствия из района не выезжать. А как закончите работу, обязательно известите руководство районной полиции.

— Ну, попали… — расстроенно бросил бригадир им в спину, когда пришельцы засобирались восвояси.

— Это они, — решительно изрек Балабанюк, сидя уже в салоне. — Гадом буду, командир, это они. Крепкие, здоровые, себе на уме. Шарят под строителей, а на самом деле террористы. Скажи, Любавин, ты хорошо знаешь Жутарова?