Игорь Афонский - Грозовой перевал – 2

Адвокат продолжал говорить. Они уже успели поесть и выпить чай, как в зале зазвучала другая музыка. Следовало уходить. Муса предложил встретиться в другой раз, они договорились о системе оповещения.

Ему следовало высылать простые письма в контору на имя Мухаммеда, если он будет покидать страну или возвращаться. Потом, скажем, рано утром Мусса должен увидеть адвоката, выходящего из своего дома. Тот тоже должен заметить его. После этого он звонит на городской номер обыкновенного таксофона и договаривается о встрече.

На случай, если адвокат не будет заниматься его делом, то всё в фирме передадут его коллеге по бизнесу. Имя он уже указал. Про всё это у них была только условная договорённость.

Мусса ушел. Мухаммед закурил кальян, потом позвал хозяина, тот сразу вызвал такси. Обед был заранее оплачен.

Адвокат вышел, сел на кресло пассажира. Человек, следующий за такси, записал номер машины. Вот вроде бы и всё. Чуть позже смогли разузнать имя владельца подозрительной машины. Им оказался детектив местного филиала агентства «Гвардсекьютери истёр».

— Положение стало значительно усложняться! — подумал тогда Мусса.

Очень давно, далеко в горах. Они, с Салаватом, проводили бессонные ночи в длительных спорах и обсуждениях. Тогда речь шла о будущем их родины.

Салават рассказывал о состоянии дел на нынешний момент. Он говорил о том, что Мусса мог и не знать, но мог видеть вокруг. Они спорили на многие политические темы. О правах женщин в исламе. Об общинных отношениях в крестьянской среде. О налогах. О влиянии наркотиков и «наркобаронов» на ход событий и дел в стране. Именно тогда Салават сказал, что хочет по-крупному заняться сбытом и поставкой опиума-сырца в Европу. У него уже имеются большие запасы для такого дела, но нужен надежный партнёр на месте. Таким партнёром мог бы стать один итальянский бизнесмен. Итальянская мафия? Да, куда без неё!

То, что сегодня стало возможно получить такое крупное наследство, дало Муссе шанс многое изменить в своей стране. Он стал жалеть, что не имеет никакого финансового образования, что он не бизнесмен, вообще мало что понимает в этом. Такие крупные вложения могли существенно помочь его государству в целом или тем нуждающимся в помощи людям, которых он знал.

Самое просто, это создать трастовый фонд, учредить банк, после того, как на счетах этих учреждений упадут деньги, начать финансирование в крупные строительства внутри страны и поставок товаров первой необходимости населению. Нужно создать новые рабочие места в стране, обучить специалистов… многое закрутилось тогда в голове, а потом пришло отрезвление.

В стране идёт страшная братоубийственная война. Какое будущее будет у моей страны? Каким мне теперь его видеть? Куда ушло моё желание мстить? Что мне делать дальше?

Следовало, сделать выбор, и он был к этому не готов. Он был по-прежнему борцом за свободу и независимость своей страны, но то, что выходило на самом деле у оппозиции, отталкивало население. Народ нёс потери, войне не было видно конца. Ничего не менялось. Требовалось всколыхнуть всех. Иман также настаивал на личной встрече. Следовало собираться. Но Иман — руководитель крупного политического течения, и не может встретиться со своим племянником, который стал правой рукой полевого командира большого соединения оппозиции. Это сразу привлечет к его фигуре нежелательное внимание. Им такое ни к чему.

Чуть позже разразится жуткий скандал. С территории военно-морской базы ВМФ США, из страшной тюрьмы Гуантанамо похищен узник! Конгрессмен Уйатхилл увидел в данном случае очень пикантную ситуацию, чтобы спихнуть с политического олимпа своего основного противника сенатора Кингвелла.

Оба они баллотировались в сенат от одного округа, больше того — от одной политической партии, но сенатор Кингвелл старый игрок и был не прочь остаться сенатором на второй срок.

В разговоре со своим помощником конгрессмен уже многозначительно обронил, что сделает из этого дела еще больший скандал, чем любой, прогремевший в истории страны за последние пять лет.