Илья Гуров - Левиафан

К счастью, лежал он недалеко, и я не успел пожалеть о том, что держал его в сумке.

Сжав лезвие зубами, я вернулся к поискам нужного шнура, стараясь нащупать его в щели между частями корпуса правой рукой, и тут обратил внимание на то, что голова летуна не двигается – он не сканировал улицы, он направлялся к какой-то уже известной ему цели. Более того, скорость он набирал, следовательно, добраться до пункта назначения хотел как можно быстрее.

Наконец, я нашёл кабель. Немного оттянув его на себя, чтобы было удобнее резать, я невольно обругал проектировщиков, разрабатывавших конструкцию этого робота. Конечно, они не предполагали, что кто-то умудрится забраться ему на спину и повредить жизненно важную магистраль, как говорится, в рукопашку, а потому убрали кабель как можно дальше от нижней части тела машины, на которую, по их расчётам, должна приходиться большая доля получаемого урона.

Взяв нож в руку, я приставил его к кабелю, приготовившись резать, и почувствовал сильный толчок влево, такой, что чуть не сорвался с летуна. Поднявшись обратно на ноги и быстро оглядевшись, я понял, что аппарат только что едва не врезался в здание, заложив очень крутой поворот, не много, не мало, в метре от стены. Под лучами фонарей вновь набирающего скорость робота было видно, что там, далеко внизу, многоэтажек уже нет – Мы вылетели к окраине города.

Летун, без видимых для меня на то причин, погасил свои фонари и, как будто, начал снижаться, однако скорость его при этом оставалась прежней. Я придвинул нож к себе, натягивая им шнур, и, пытаясь прикинуть высоту, неожиданно обнаружил, что Мы уже находимся над черноземной пустошью! Даже в темноте было ясно, что это след, оставленный одним из куполов, вероятнее всего, тем самым, под которым был я.

До земли, как мне казалось, было метров шесть – относительно низко. Я отбросил все ненужные на данный момент мысли и, схватив кабель второй рукой, сжал его так, чтобы образовалась петля, после чего рывком прошёлся по нему лезвием. Тонкий, но достаточно крепкий, он не оборвался, и мне пришлось, нащупав надрез, повторить процедуру.

Уже через секунду после второго подхода летуна потянуло влево. Ещё раз приложив лезвие, я с силой провёл им по кабелю, и робот, теряя контроль над двигателями, начал метаться из стороны в сторону, тщетно пытаясь выровняться. Мы стали быстро снижаться, причём аппарат, похоже, так и не понял, что на самом деле с ним произошло. Бросив нож, я изо всех сил вцепился в края бронированной пластины руками, хотя прекрасно понимал, что удержаться всё равно не смогу.

Начавший прерываться гул двигателей, наконец, совсем затих, и робот, спустя мгновение, со всего маху врезался в землю. Несмотря на то, что удар был достаточно сильным, корпус машины практически не дрогнул. Причиной тому, видимо, был вязкий чернозём пустоши, обильно смоченный дождевой водой. Это, однако, ничуть не помогло мне удержаться: опора буквально выскользнула у меня из под ног, оставив тело в свободном полёте сквозь кромешную темноту пустоши.

Столкновение с землёй произошло несколько позже, чем я ожидал. Громко шлёпнувшись грудью в холодную жидкую грязь, я осознал, что мне очень даже повезло приземлиться не на асфальт. Некоторое время я не двигался, прислушиваясь к затихающему шуму машины. Я обрезал только двигательную магистраль, поэтому робот всё ещё представлял опасность: потеряв способность перемещаться по воздуху, он вполне мог начать стрелять. С трудом обернувшись в сторону, из которой прилетел, я краем глаза увидел его тёмный силуэт – влипнувший в землю, дальше повернуть голову я уже не мог. Отсюда мне было ничего толком не разобрать, но фонари не горели, то ли потому, что летун их не включил, то ли потому, что они погрузились в чернозём, но он, похоже, не видел, что происходит вокруг. Правда, если у него есть эхолокатор, свет ему и не нужен…

Влага, выдавленная из грязи, начала проникать сквозь одежду, колко наполняя тело холодом. Я попытался пошевелиться, но земля плотно охватила меня со всех сторон, даром, что лицо осталось на поверхности, и я мог, с трудом, но всё же дышать. Таким образом, прежде, чем я смог освободиться, мне пришлось как следует поработать всеми частями тела. Встав на ноги, я почувствовал, что медленно проваливаюсь обратно в землю – нужно было двигаться.

Идти по практически жидкой грязи было достаточно тяжело, я ни один раз был близок к тому, чтобы потерять обувь, но кое-как я продвигался. Добравшись до затихшего летуна, я почти на ощупь нашёл маленький прямоугольный передатчик на его наполовину утонувшей в земле спине, по-прежнему источающей вырабатываемое внутренними механизмами тепло. Наверняка, отчёт о падении уже передан командованию машин, но я на всякий случай достал пистолет и его рукоятью разбил прибор связи. Так мне было спокойнее.