Иван Козлов - Клятва сбитого летчика

– Драться ты еще умеешь, а вот стрелок из тебя никакой. Будем учиться…

Вот что вспомнили они сейчас и чему улыбнулись.

Циркач смотрел в бинокль на противоположный берег, туда, где спрятан был в камышах плот.

– Все, командир, Пирожников на месте.

Женька, как и было им вызубрено, уселся на плоту, посмотрел на часы, потом тоже взялся за бинокль. На открытой террасе плавучего ресторана американский офицер лапал вьетнамочку, можно было даже рассмотреть ее голую грудь.

– Одно расстройство, – вздохнул Пирожников.

И перевел бинокль правее.

Платов, Циркач, Физик, Хук заходили в реку. Макс стоял на берегу. Первым под водой скрылся Хук…

В это же самое время, только на территории военной базы, Чандлер отдал последние распоряжения лейтенанту Алену Строку. Отряд его стал тут же усаживаться в кузов машины, подъехавшей к спортивной площадке.

– Этой же машиной пусть сюда возвращается Пол Кросби, так и скажите, что его ждет генерал.

От туалета к товарищам, уже занявшим места в кузове, бежит последний спецназовец. Он тоже усаживается на боковую скамью, машина трогается, но тут же останавливается. Оказывается, кто-то из бойцов в спешке оставил на лавке спортплощадки часы.

Все, часы хозяин взял, машина едет к КПП, и здесь очередная короткая, но обязательная остановка. Часовой смотрит бумаги, поднимается шлагбаум…

Каждый делает свои дела.

Хук под водой возится с металлическим тросиком, у него никаких проблем, надо лишь с точностью до секунд выдержать нужное время.

Платов, Физик, Циркач плывут к ресторану.

Часовые, охраняющие русского пилота, находятся там, где им и положено. Один сидит на раскладном стуле, курит, хотя сидеть и курить, в общем-то, не положено, но это и нарушением считать-то нельзя. Второй стоит, опершись на перила, смотрит на реку. Начинается вечер, заходящее солнце проложило по воде красную полосу. Удивительно красивое зрелище.

А в камере продолжается разговор Пола с Бабичевым. Русский никак не хочет выпить с американцем за знакомство.

– Я тоже мало пью, – говорит ему Пол. – Хотя могу себе позволить самые лучшие напитки. Двадцать два доллара получаю за вылет. Ты здесь за вылет сколько получал?

Бабичев заученно отвечает:

– Я здесь не летаю. Я уже устал объяснять, что у меня во Вьетнаме другое задание…

– Думаешь, я тебе допрос устраиваю, расколоть хочу? Нет, Иван, меня вправду интересует, как живут русские летчики. Может, я русских никогда больше и не увижу. Завтра вернусь на базу, получу новую машину… Ну, не может же такого быть, чтоб меня опять сбил русский! Ты уж точно не собьешь!

Бабичеву не хотелось больше говорить на эту тему. Он сидел, глядя сквозь жалюзи на реку. Течение было быстрым, но плавным, даже ряби на воде не наблюдалось.

– У тебя есть семья, Иван?

– Есть.

– Я вправду хочу, чтоб ты к ней вернулся. Хоть за это ты выпьешь? Я не могу пить один, составь компанию, хоть глоток сделай!

Кросби чуть ли не силой вложил в руку Бабичева стакан.

В эти же самые секунды исчезают в водах реки двое часовых. Платов был прав: для часовых здесь выбрали неудачные места. Вынь руки из воды и хватай их – разве можно так располагать пост?! Даже арбалет не пригодился, хотя Циркач готов был пустить стрелу куда надо.

Одновременно с ликвидацией часовых ушла под воду и решетка, защищавшая камеру с русским пилотом со стороны реки.

К ресторану подъехали спецназовцы во главе с лейтенантом Строком. Спрыгивают с кузова на землю, оправляются. Их командира тотчас окликают от крайних столиков:

– Ален, ты как насчет пива, а?

У Строка все последние дни неважное настроение, он только отмахивается от приглашения, строит бойцов и ведет их вдоль борта плавучего ресторана.

А Пол Кросби и Иван Бабичев, со стаканами виски в руках, изумленно наблюдают, как из воды, куда только что неожиданно ушла металлическая решетка, показываются люди в легких аквалангах и с автоматами. Один из них, это был Платов, удивлен почти так же, как сами летчики, хотя Платова удивить очень трудно.

– Ни хрена себе! – говорит он. – Чего не ждал, того не ждал. Ху из ауэ? Кто есть наш?

Те молчат в ответ.

А что им говорить?

Хо Дыг встречает Алена вежливым поклоном – он действительно уважает этого американского офицера. И считает нужным сказать:

– К русскому прошел ваш летчик, его пропустили.

Офицер службы охраны – у них здесь своя маленькая комнатка-каюта – тоже вышел к лейтенанту Строку, недовольно покосился на вьетнамца, пояснил: