Андрей Воронин - Игра без правил

Позади зло выругался Французов, помянув Бога, душу и чью-то мать.

– Ты чего, Юрка? – спросил Рублев, расквашивая чей-то подвернувшийся под левый локоть нос.

– Кастетом дерется, козел, – пожаловался Французов, – прямо по щеке.

– Так подставь ему другую, – посоветовал Борис Иванович, отбивая предплечьем удар резиновой дубинки. Это оказалось больно, он зарычал и свалил обидчика с ног ударом кулака, с удовольствием услышав, как у того хрустнули ребра.

– Надо сваливать, Юра, – крикнул он через плечо. – Давай к выходу, пока они не начали стрелять! Заодно и выигрыш в кассе получим.

– Какой выигрыш?! – удивился Французов, опрокидывая здоровенного охранника, налетевшего откуда-то справа с ножкой от кресла в руке.

– Я ж на тебя поставил! – пояснил Комбат, выбивая из чьей-то руки нож, который серебристой рыбкой сверкнул в воздухе и упал, немного не долетев до ринга. – Думаю, на пару ящиков коньяка выигрыша хватит!

Действуя плечом к плечу, они опрокинули преграждавший им дорогу жидкий заслон и, с места включив максимальную скорость, рванули к выходу. Комбату показалось, что охрана позади вздохнула с облегчением – по крайней мере, те, кто еще оставался на ногах.

Молчавшая до сих пор публика, о которой он, грешным делом, успел начисто позабыть, разразилась криками – приветственными или возмущенными, было не понять. Во всяком случае, помешать им никто не пытался, и это, с точки зрения Бориса Ивановича Рублева, было лучшее из всего, на что были способны собравшиеся здесь подонки.

Они быстро бежали по помосту над ареной, направляясь к единственному выходу – Французов в развевающихся алых с золотом трусах и Рублев в живописных лохмотьях, оставшихся от купленного пару часов назад за полторы тысячи долларов выходного костюма, и крахмальной сорочке, на которой не осталось ни одной пуговицы, но зато появилось множество алых пятен. "Убьет меня Андрюха за костюмчик", – ни к селу ни к городу подумал Борис Иванович и на мгновение похолодел, вспомнив, что его брат остался в зале. Впрочем, он тут же успокоился. В драке Андрей не участвовал и правильно сделал: в настоящей потасовке от банковского служащего Рублева было бы гораздо больше вреда, чем пользы. То, что Андрей не полез в драку, ничуть не огорчило Бориса Ивановича. Напротив, он был доволен, как бывал доволен всякий раз, когда подчиненные четко и безоговорочно выполняли отданный им приказ.

Радовался он напрасно.

Андрей Рублев не был его подчиненным и потому вовсе не считал себя обязанным бездумно выполнять самоубийственные, по его мнению, распоряжения своего брата. Когда в проходе, разделявшем сторону "Б" на две равные половины, вспыхнула драка и туда, сшибая с ног разбегавшихся во все стороны зрителей, отовсюду бросились охранники, он плюнул на полученный приказ и тоже, сбив кого-то с ног, с тыла вломился в толпу людей в одинаковых серых костюмах.

Он треснул кого-то кулаком по спине, ожидая, что охранник немедленно упадет (в конце концов, от ударов Бориса и Юрия охранники падали вполне исправно), но тот лишь удивленно обернулся и без лишних разговоров огрел Рублева-младшего по макушке резиновой дубинкой. Андрей Иванович увидел исключительную по красоте и яркости вспышку белого света, как будто кто-то поджег магний прямо у него перед глазами, а потом свет померк, амфитеатр и копошащиеся посреди прохода спины в серых пиджаках наискосок соскользнули в темноту, и младший брат Комбата Андрей Рублев молча упал лицом вниз. Кто-то немедленно наступил ему на левую руку, сломав два пальца, но он этого не почувствовал.

Ни Комбат, ни Французов этого не видели, и даже наблюдавший за ходом схватки с балкона Горохов не заметил его выходки, на секунду отвлекшись, чтобы сказать пару слов Хряку. Фактически Андрею повезло. Обрати на него кто-нибудь внимание, и ему бы не поздоровилось, но единственный человек, заметивший его участие в драке, – тот самый охранник, который прервал его боевой путь в самом начале с помощью резиновой дубинки, – не более чем через полторы минуты лег рядом с ним на пол немного резче, чем обычно ложатся уставшие люди, решив вздремнуть часок или просто поваляться с любимой книгой.

Комбат и Французов беспрепятственно добежали до выхода, слыша позади топот преследователей. Выскочив в коридор, Рублев захлопнул за собой дверь и устремился вперед, показывая дорогу. Дверь за их спинами немедленно распахнулась, с грохотом ударившись о стену.