Андрей Воронин - Комбат не ждет награды

С бандитами не поделились! А куда уж девались баснословные суммы, это не так важно.

Есть трупы – нет подсудимых, нет и преступления.

Единственный выход, который сейчас виделся Гапону, это законсервировать ситуацию.

Не позволить дергаться Борщеву, заставить Иваницкого исправно нести службу и дальше.

Теперь план у Гапона выкристаллизовался.

Он не раз уже поступал подобным образом…

Прикрыв глаза, Супонев представлял себе воображаемый разговор с Борщевым, которой, как он знал, морально подавлен и не готов к сопротивлению.

– Ну что же ты, сука! – скажет Гапон. – Виллу себе купил, квартиру, девочку завел, которая тебе не по карману. Мы же договаривались, никаких покупок, никакой роскоши, пока не кончится товар.

Борщев естественно начнет просить прощения. И тогда он предложит ему довольно мягкий вариант полюбовного соглашения.

– Знаешь что, дорогой, – скажет Гапон, и Борщев замрет, ожидая решения своей дальнейшей судьбы. – Нет, убивать я тебя не стану, а наказать – накажу. У меня другого выхода нет, представь: приедет проверка и спросит у тебя, где ты взял деньги на кипрский дом и на квартиру. Со своей подполковничьей зарплаты такие суммы тебе собирать – пару веков потребуются. И вот тогда тебе потребуется бумага, чтобы оправдаться?

Не мне, Борщев, потребуется, а тебе – возразить на это будет нечего. Придется мне на тебя оформить кредит в банке. Распишешься в его получении, а денег, естественно, не увидишь. Если кто-то хватится, что живешь ты не по средствам – вот они, документы на основание липовой фирмы, кредиты, полученные для закупки товаров, но использованные не по назначению. За такие дела много не дают, Борщев. Отсидишь ты на поселении пару лет и вернешься к активной жизни.

Гапону явно понравилось то, что он придумал. Знакомых банкиров у него хватало, имелся с десяток своих нотариусов, бумаги можно было какие угодно оформить, да и левые деньги списать на Борщева, оформленные под видом кредита. А когда подполковника не станет, то и спрос с мертвеца не велик. Нет человека и нет денег, забрал с собой в могилу.

Супонев подозвал к себе одного из охранников и распорядился тут же отыскать нотариуса и управляющего банком Якова, который был многим обязан Гапону. Ему пришлось ждать минут двадцать, пока наконец нотариус и банкир не прибыли в клуб, захватив с собой нужные документы и печати.

Гапон, предчувствуя скорую победу, сел в автомобиль и приказал следовать к дому Борщева.

Борис Иванович Рублев держал в руках карточку, на которой почерком полковника Бахрушина был написан московский адрес квартиры, в которой проживал Борщев. Бахрушин уверял, что подполковника можно отыскать сегодня именно здесь, во всяком случае, другого места он не знал. И Рублев решил рискнуть.

Он оставил свой «форд» в соседнем дворе, проехав через ту самую подворотню, в которой скрылись старик со старухой после крика Анжелики о помощи, вышел на тротуар и пересек улицу. Он даже не знал толком куда выходят окна квартиры, сколько их. Комбат предпочитал не просчитывать свои действия в деталях, а поступать по наитию.

– Главное – направление, в котором двигаешься, – любил говорить Комбат, – а мелкими или гигантскими шагами ты его преодолеваешь, это никого не интересует.

Быстро, но в то же время не торопясь, Комбат поднялся, и остановившись у двери квартиры, еще раз сверил номер. Он нажал кнопку звонка и ждал, когда ему откроют.

Подполковник Борщев уже было спустивший ноги с кровати, тут же вновь лег, поняв, что опоздал с попыткой побега. Охранник проснулся, повертел головой, пытаясь понять, приснился ему звонок или же прозвучал в действительности. Ведь так бывает, когда чего-то сильно ждешь, оно приходит во сне.

Гигант сунул пистолет за пояс, запахнул куртку и грозно приказал Борщеву:

– Лежи и не рыпайся! Без глупостей! А не то по стенке размажу, – и вышел в прихожую.

Комбат позвонил во второй раз. Охранник, будучи в полной уверенности, что это приехал Гапон, даже не стал спрашивать, кто там, распахнул дверь и тут же встретился взглядом с Рублевым. И Рублев, и охранник поняли одновременно, что разводить разговоры ни к чему. По их лицам было видно, эти люди не привыкли разговаривать, а привыкли действовать.

«С такой рожей можно быть только бандитом», – мелькнуло в голове Комбата, и он резко, почти без замаха, саданул охранника кулаком между глаз.

Тот собирался проделать то же самое, но реакция у Рублева оказалась немного быстрее, и охранник, отброшенный ударом вглубь коридора, качнулся, цепляясь, чтобы устоять, за вешалку.