Андрей Воронин - Комбат не ждет награды

Из динамика послышался смех Анжелики.

Борщев заскрежетал зубами. Он и сам не подозревал, что этот смех вызовет в нем такую ярую злость. Теперь он ненавидел Гапона так, как может ненавидеть только сильно униженный человек. Но это было только начало падения. Подполковник Борщев прекрасно знал, Гапон умеет унижать, умеет заставлять покоряться своей воле.

Охранник хмыкнул и посмотрел на своего пленника. Тот казался ему жалким и раздавленным, как червяк, не способным оказать ни малейшего сопротивления, хоть ты садись на него и сиди, а он и слова не скажет. А может и поинтересуется участливо:

«Не жестко ли?»

Из динамика послышались гудки. Охранник нажал на клавишу и вновь устроился в кресле. Заниматься ногтями ему надоело, чисто вычищены, гладко подпилены. Голова его клонилась к коленям. Перед тем, как выйти на дежурство, он провел бессонную беспутную ночь, еле заглушив с утра запах перегара жевательной резинкой. Его неодолимо клонило ко сну, но он понимал, что должен держаться начеку. Мало ли что может случиться!

Минут десять он боролся со сном, наконец пригрозил Борщеву:

– Знаешь, козел, если только дернешься, я тебя сразу… – и не уточняя, что произойдет «сразу», он склонил голову на грудь и притворился спящим, чтобы проверить как среагирует на это пленник.

Борщев сам знал подобные хитрости и поэтому не дергался.

Присмотревшись, он увидел, как поблескивает глаз охранника в щели между веками. Убедившись, что Борщев ни о чем не помышляет, охранник задремал уже по-настоящему, понадеявшись, что среагирует на малейший звук. Не боялся он и того, что Гапон застанет его спящим. В конце концов дверь открывать придется ему самому, ведь дубликаты ключей лежали у него в кармане.

Борщев тем временем лихорадочно думал: дожидаться ли ему Гапона или предпринять попытку к бегству. Руки, сведенные за спиной наручниками, начали затекать. Он осторожно поджал колени к самому подбородку и вывернул руки вперед, получив относительную свободу. И тут же, чтобы охранник этого не заметил, если проснется, прикрылся простыней.

Теперь появился хоть маленький, но шанс.

Пока же подполковник Борщев лежал тихонько, не шевелился, боясь вызывать приступ агрессии у своего тюремщика. Тот сидел, время от времени вздрагивая во сне.

Подполковник раздумывал как поступать дальше. Ему было ясно, добежать до двери он не успеет. Этот здоровяк проснется, догонит его, повалит на пол и станет бить ногами. Можно было попробовать пойти на уловку – телефонная трубка лежала рядом и теперь, когда руки у Борщева оказались относительно свободными, он мог набрать номер. Но кому звонить в Москве? Кто приедет чтобы вызволить его? Разве что позвонить в милицию…

Но такая перспектива не могла устроить Валентина Витальевича.

«Да, сейчас-то менты меня вызволят, а потом? Нет уж, спасибо… А если подозвать к себе охранника и стукнуть его по голове сведенными в замок руками? Вряд ли его удастся оглушить так просто, голова у него чугунная и хрен что с ним сделаешь. Ну и скотина же, Гапон!» – злость закипала в душе подполковника.

Он мог сегодня же уехать за границу, сперва на Украину, в Беларусь, а уж оттуда и подальше, вот только бы вырваться отсюда!

Его взгляд упал на пистолет телохранителя, который тот, разморенный сном положил себе на колени.

«Тихо подняться, подкрасться и…»

Борщев представил себе, что произойдет если он не сумеет вовремя завладеть оружием.

«Хотя нет, – тут же остановил он самого себя, – убивать и даже калечить меня он не станет. Придется в таком случае ему держать ответ перед Гапоном. Так что есть смысл рискнуть».

А Гапон в это время все еще находился в клубе вместе с Анжеликой. Охрана расчистила им место, бандит сидел на мягком диване, закинув ногу за ногу, и смотрел на танцующих. Его левая рука лежала на плече Анжелики. А та замирала от счастья. Он не спешил ехать к Борщеву, тоже перебирал в уме варианты как ему поступить с подполковником.

"Убить бы его, суку, чуть все дело не завалил! Но на сегодняшний день это не выход.

Чем меньше шума, тем лучше. Следует как можно быстрее распродать спирт, отбить бабки и уж тогда напустить на него своих людей.

Такая же участь ждет и Иваницкого. Даже если этого не сделаю я, то уж высокие чины из Министерства обороны наверняка ими займутся. Так или иначе они уберут начальника законсервированного полигона и его заместителя".

Логика генералов была проста и понятна Гапону. В случае чего вину свалят на Иваницкого и Борщева, мол, они и торговали спиртом, получая за это все деньги. За что их убили?