Андрей Воронин - Кровавый путь

– Отличная машина! – не скрывал восхищения Комбат, обходя катер. – Такому и притопленные бревна ни по чем.

– Да, но с одним водометом он идет не очень-то быстро. Мой, – с гордостью сказал Бурлаков.

– Не на гонки же собрались?

– Мы еще один мотор подвесим, и порядок.

А когда Рублев полез осматривать двигатель, Гриша развеял его опасения:

– Все залито, все заправлено, двигатель перебран. Мне ерунду не подсунут.

В катере оказались и канистры с горючим и продовольствие, хоть ты бери и прямо сейчас отправляйся в дорогу.

– Только учти, Андрюша, никаких баб там нет километров на сто вокруг, а то и больше. Так что придется тебе вспоминать стюардессу, как последнюю женщину, которую ты видел.

– Не только видел, – усмехнулся Подберезский.

– Будет тебе заливать! В самолете у вас ничего не было.

Бурлаков распахнул ворота и общими усилиями они спустили катер на воду.

– До заката успеем, – Бурлаков посмотрел на часы.

Тарахтел двигатель, катер подрагивал в ледяной воде.

Минут через пятнадцать катер легко скользил, глиссируя, подпрыгивая на волнах.

– Ну, молодец Бурлак! – восхищался Комбат. – Я-то думал, пьянку устроишь, с бабами, с баней, как у новых русских, а ты решил по-другому.

– А как же! – отвечал Гриша, глядя сквозь забрызганное чистой водой стекло на реку. – Кроме баб, я тебе все удовольствия, Комбат, обещаю. И баня будет, и водка, и охота. Только все по-настоящему, без трепа и загонщиков.

Заложив вираж, Бурлаков лихо обогнал медленно ползущую баржу и, пролетая рядом с буксиром, отчаянно просигналил. Буксир ответил глухим гудком.

– Это тебе не Москва-река, здесь вода чистая, пить можно. – И купаться, если бы было потеплее.

– Если в баньке как следует распариться, то и в такую можно окунуться.

– Сперва льдины от берега отогнать придется.

Над крутым берегом тянулся мрачный лес.

Откосы устилал снег, немного посеревший по весне, но все еще искрившийся в лучах неяркого солнца.

– Свобода, свобода, Комбат! – кричал Бурлаков, подтягивая сектор газа до предела. – Лодка – это свобода, карабин – это свобода. Надоело жить в клетке дел.

– А кто тебя заставляет?

– Сам себя. Деньги, проблемы… А для счастья так мало надо – друзья и свобода.

Лишь изредка цивилизация напоминала о себе то баржей, то бакеном, то небольшой деревушкой, то покосившимся деревянным причалом, к которому и подплывать-то опасно.

Подберезский тем временем сидел на капоте, прикрывавшем двигатель, и разбирал карабин, аккуратно укладывая детали на куски промасленной материи.

– А самое главное, – продолжал Бурлаков, – когда смотришь на великолепие природы, забываешь о политике. Проживи здесь целый месяц и не вспомнишь, что существует электричество, телевидение. Не пожалеешь об этом!

Карта, прижатая к панели тремя обломками магнита, трепыхалась на ветру. Комбат следил за тем, чтобы с разгона не пролететь место впадения в Ангару ее небольшого притока – Улы.

Казалось дорога по воде окажется бесконечной, но все же, настал момент, когда поворот Улы замаячил впереди.

– Еще один изгиб и налево, – предупредил Рублев сжимавшего штурвал Бурлакова. – Это тебе не шоссе, указатели здесь не стоят.

Катер, завалившись на левый бок, заложил вираж и оказался в кристально-чистой, довольно широкой реке с каменистыми берегами. Дно просматривалось даже в самых глубоких местах. Чистая, почти лишенная водорослей вода бежала быстро. Катер стал продвигаться значительно медленнее, хотя вода и бурлила за кормой, выбрасываемая водометом.

– Десять километров вверх по течению и мы у цели, – как ребенок, радовался Бурлаков.

Лед еще сохранился у самых берегов, и Гриша следил за тем, чтобы не распороть обшивку катера об острые края.

– В этих местах ждать помощи, если у тебя нет рации, можно не одну неделю.

– О плохом не думай.

Подберезский не удержался, перегнулся за борт и, зачерпнув воду пригоршней, принялся жадно пить. А затем радостно воскликнул, заметив в глубине тень метнувшейся рыбы:

– Тут тебе не только охота, но и рыбалка классная будет – Все будет, Андрюша, я в плохое место не приведу, выбирал долго.

Солнце уже клонилось к западу, когда из-за поворота реки показалось маленькое бревенчатое строение, примостившееся на выступе скалы.

Вниз, к воде, вела металлическая сварная лестница, ржавая, но с виду крепкая.

Катер с разгону ткнулся носом в песок и замер. Замолк двигатель. На поверхности воды закачались обломки тонких льдинок.