Андрей Воронин - Кровавый путь

– А то что произойдет? – спросил Андрей, пытаясь заигрывать с девушкой.

– В прошлый раз летели одни, не пристегнулись, так их по стене размазало, – принимая правила игры, ответила девушка.

– А что случилось с теми, кто сидел пристегнутыми? – поинтересовался Подберезский.

– А те сидели, ну, совсем как живые!

Не удержавшись, Андрей засмеялся и тут же напустил на себя серьезный вид.

– – А если я боюсь высоты?

– Примите снотворное.

– Лучше уж я напьюсь до бесчувственности.

– Ваше дело, – стюардесса заспешила в хвост самолета, поскольку лайнер уже двинулся по летному полю, а она еще не проверила и половины пассажиров.

Самолет дрожал, стоя в начале взлетной полосы. Комбат сидел, прикрыв глаза. Ему чудилось, что вернулись прежние годы, и он сидит не в пассажирском лайнере, а в транспортном самолете, готовом к взлету. Рядом с ним его друзья и им предстоит выпрыгнуть с оружием в ночь над незнакомой местностью, изученной только по картам.

Самолет рванулся, запрыгал на неровностях и мягко оторвался от бетона. Подберезский тут же нажал на клавишу вызова стюардессы. Та, понимая, что скорее всего, ее разыгрывают, не спеша подошла к Андрею и, не глядя на него, поинтересовалась:

– Кто меня вызывал?

Комбат, очнувшись от мыслей, ткнул пальцем на Подберезского.

– Он. Ему, наверное, плохо без вас.

– Боюсь высоты, – сказал Андрей, хватая стюардессу за руку, – вам придется держать меня все время полета, иначе голова закружится.

Девушка попробовала мягко высвободить руку из пятерни Подберезского, но тот держал крепко.

При этом он улыбался так искренне и незлобно, что поднимать скандал было бы глупо.

– В самом деле, он очень пугливый, – поддержал игру Бурлаков, – и мама, когда ему было страшно в детстве, всегда держала его за руку.

Помогите, пожалуйста!

– А в постель она вас к себе не пускала?

– Нет, я сам приходил.

– Пустите, я принесу вам три стакана.

– Вот это дело, – рассмеялся Подберезский, – молодец, нашлась-таки как выкрутиться.

– У мужчин в голове или женщины, или выпивка.

Она скоро вернулась, неся вставленные один в один пластмассовые стаканчики, в которых обычно разносят минералку. А Бурлаков уже доставал из рюкзака бутылку водки и завернутые в фольгу бутерброды.

– Может, присоединитесь? – показал он на свободное кресло в соседнем ряду.

– Нет уж, не мой напиток и не мои емкости.

Комбат взял в руки тонкий пластиковый стаканчик, боясь ненароком его помять, подставил к горлышку бутылки и дождавшись, пока водка дойдет до половины, приподнял его:

– Хватит.

В этот момент как раз погасло табло, призывающее пассажиров не курить и пристегивать ремни.

– Поздравляем, – Комбат подмигнул Бурлакову. – За твой день рождения!

– Чтобы ты запомнил его надолго, – поддержал Комбата Подберезский.

Пластиковые стаканчики сошлись, хрустнули вместо звона и мужчины выпили. И тут и Комбат, и Подберезский одновременно вспомнили о том, что на день рождения принято дарить подарки и что подарки у них есть, а застолье вроде бы, началось. Они как бы в гостях, хоть и летят на высоте нескольких километров.

– Ни за что не догадаешься что я тебе припас на день рождения, – Комбат заерзал, вытаскивая из-под сидения рюкзак и, путаясь в завязках, стал его расстегивать.

– Ты и насчет моего подарка не догадаешься, – Подберезский дернул замок сумки, запуская в нее руку.

– Переставь водку на мой столик, – распорядился Комбат, нащупав в недрах рюкзака твердый кожаный футляр бинокля. – Освободи свой для подарка.

– Раз, два, три! – скомандовал Бурлаков, переставляя водку и стаканы, Комбат с Подберезским, переглянувшись, одновременно достали свои подарки и положили их на столик перед Гришей.

– Поздравляем! – слова застряли на полдороги.

Комбат созерцал бинокль, купленный Андреем, а Подберезский с досадой разглядывал бинокль из запасов Комбата.

– Промашка вышла, – наконец-то выдавил из себя Борис Рублев, – но все равно поздравляю, – и пожал Бурлакову руку.

– И я поздравляю, хоть у тебя всего два, а не четыре глаза, – Подберезский чувствовал себя неловко, как и Рублев.

«В самом деле, не могли договориться, чтобы не подарить одно и то же!» – подумал он.

И тут Бурлаков засмеялся, сперва тихо, затем громче и громче. На него стали поглядывать пассажиры, сидевшие впереди.

– Вроде, выпить-то толком не успели, –" послышалось в соседнем ряду.

– Ты чего? Издеваешься, что ли? – поежился Комбат. – Глупо, конечно, получилось, но это значит, мы помним о твоих желаниях.