Андрей Воронин - Ордер на возмездие

Знакомые поговорили, поговорили да забыли о странной блажи Сундукова.

Никто уже и не вспоминал об овощной базе, не способной принести и рубля прибыли. Городские власти старались не вспоминать о проданной коммунальной собственности, деньги от сделки давно израсходовали да разворовали. База никому глаза не мозолила, располагалась в лесу. Вел к ней пятикилометровый асфальтированный подъезд от второстепенного шоссе, да однопутная железнодорожная колея, успевшая прорасти метровыми лопухами да крапивой.

Десять охранников, поставленных Сундуковым на базу, зря хлеб не ели.

Где-то раз в месяц приезжали на базу машины, выгружалось оружие. Так Сундукову было дешевле. Иногда подворачивались партии вооружения, так сказать, случайные, на которые в данный момент не было спроса. Стоили они достаточно дешево, и владелец «Своего круга» мог позволить им «мариноваться» по полгода на овощебазе, зато потом продавал с выгодой.

Внешне база выглядела практически покинутой людьми. Несколько охранников, коротавших время за картами, на глаза никому не попадались.

Дежурили, меняясь, по три человека, жили в городе.

Но вот, как говорят, наступало и их время. Сундуков лично съездил в Старокузнецк, осмотрел базу, прошелся два километра по железнодорожной ветке, внимательно осматривая рельсы. Увеличил плату охранникам, приставил к ним двух своих людей, приехавших из Москвы. Теперь все двенадцать человек обязаны были безвылазно находиться на базе.

Безделье тянулось недолго. По заброшенной железнодорожной колее тепловоз прикатил три вагона-рефрижератора, такие, в которых возят фрукты и замороженное мясо. Затем на базу по ночам зачастили машины. Гранатометы, автоматы, ящики с минами складировались в холодильник. Сундуков наложил запрет наведываться в город. Охранники нарушать его боялись. Двое мужчин, присланных из Москвы, были поставлены Сундуковым для того, чтобы следить за дисциплиной и порядком. Они держались обособленно, в лишние разговоры не вступали, за ворота никогда не выходили.

За лесом, возле асфальтированного подъезда, расположилась небольшая деревенька дворов на сорок. В свое время сельчане были рады тому, что' проложен путь к базе, не надо было топать пять километров до шоссе, чтобы сесть в автобус. Но с тех пор, как овощная база опустела, автобусы отменили, и лишь изредка по асфальту проезжали машины, в основном легковые иномарки охранников базы.

Вид новых, блестящих машин, из салонов которых доносится громкая музыка, раздражал местных мужиков. Такой уж характер у русского человека, если кто-то живет лучше него, то это плохо.

Как всякие сельские жители, мужики потихоньку разворовывали базу. То пару листов шифера упрут, то проволочную сетку срежут, где-то двери или окна уволокут. Охрана раньше на это смотрела сквозь пальцы, когда дело касалось неиспользуемых помещений. Теперь местных днем и на пушечный выстрел не подпускали к базе.

Новые порядки на базе не укрылись от деревенских: проезжающие ночью грузовики, крытые брезентом, огромные фуры вспарывали тишину. Первым деревенским заводилой был Петрович, не старый еще мужик, которого по отчеству называли чисто из уважения. Петрович отличался от своих земляков сообразительностью и, как сам он любил хвастать, аналитическим складом ума.

Как-то вечером, пригнав колхозный трактор на ночь под свой дом, Петрович наскоро поужинал и, ничего не говоря жене, шмыгнул в дверь. Когда та выбежала на крыльцо, то успела лишь увидеть тень мужа, мелькнувшую в кабине трактора. Петрович зажал в руках две бутылки водки, которыми с ним расплатились крутые старокузнецкие ребята, чью машину он вытащил с заливного луга, куда те заехали побаловаться с девчонками и, прижимаясь к забору, побежал по улице.

– Эй, ты куда? – крикнула вслед жена, зная, что мужа уже не вернуть до самого утра.

Петрович втянул голову в плечи и только ускорил бег. Его жена боялась одна ночью ходить по улице, поэтому Петрович почувствовал себя в безопасности.

Выбор, куда податься, был невелик. На окраине деревни, возле самого поля, стоял старый покосившийся дом, из трубы которого дым появлялся только в самые лютые морозы. Жила в нем полусумасшедшая Любка, нагулявшая к своим тридцати годам трех детишек. От кого, она и сама толком не знала. Бывали у нее в гостях все деревенские мужики да шоферы грузовых машин, знавшие о местной достопримечательности. Достаточно было привезти с собой бутылку водки или пару пузырей другого пойла, и Любка была рада гостю. Со своей стороны она могла предложить старую скрипучую кровать со сбитым матрасом и грязными простынями, стол и пустые стаканы.