Андрей Воронин - Закон против тебя

– Я буду задавать вопросы, – сказал ему сидевший за рулем человек, – а ты будешь давать быстрые и точные ответы. Где Баклан?

– А ху-ху не хо-хо? – с трудом шевеля разбитыми губами, сказал цыган. – Ты же покойник! Через полчаса от тебя мокрого места не останется…

– Полчаса – это уйма времени, – сообщил ему водитель. – Полчаса ты не продержишься. Как ты думаешь, сколько минут мне понадобится на то, чтобы накормить тебя твоим собственным, как ты выражаешься, «ху-ху»?

Он резко занес руку, сжав ее в кулак. Цыган инстинктивно прикрыл руками разбитое лицо и понял, что этот сумасшедший прав: полчаса ему не продержаться.

– Хорошо, – сказал он, – слушай. Только имей в виду, что тебе все равно не жить.

– Разберемся, – беспечно ответил водитель. – Ты давай показывай дорогу. Штурманом будешь, мать твою.

– Чтоб ты сдох, – пробормотал цыган.

– Непременно, – ответил Борис Иванович. – Своевременно или несколько позже.

Доктор Кизевич закончил несложные объяснения, закурил и посмотрел исподлобья на Ольгу Дмитриевну.

– Как видите, ничего сложного нет, – сказал он. – Все очень просто. Главное, следите за пульсом и не давайте пациенту ускользнуть. Впрочем, насколько я понял человека, с которым днем говорил по телефону, исход операции повлияет только на размер гонорара. За живого пациента мы с вами, коллега, получим ровно вдвое больше, чем за его тело. По-моему, ради такой суммы стоит попотеть, как вы полагаете?

Кстати, если не секрет, что вы ему вводили? Он очень ослаблен, и сердечко работает с перебоями, как изношенный движок. Не похоже, чтобы это состояние было вызвано болезнью. Да и вены у него, если честно, как у наркомана с большим стажем. Что это за дрянь, которой вы его накачивали?

– Название препарата ничего вам не скажет, – бесцветным голосом ответила Ольга Дмитриевна. Она боролась с подступающей дурнотой, впервые столкнувшись с необходимостью собственноручно претворять свои остроумные выдумки в жизнь. – Но должна вас предупредить, что в таком состоянии общий наркоз наверняка убьет пациента. Проще было бы сразу перерезать ему глотку.

– Гм, – сказал доктор Кизевич, непринужденно присаживаясь на край операционного стола. – Я вижу, вы не в восторге от этой идеи. Хотя, насколько я понял, первоначально она принадлежала вам… Впрочем, это не мое дело. Итак, что вы можете порекомендовать?

– Отложить операцию, – сказала Ольга Дмитриевна. – А лучше вовсе от нее отказаться. Я.., мне кажется, я не созрела для участия в убийстве.

– А я не созрел для самоубийства, – возразил доктор Кизевич. – И потом, мне нужны эти деньги.

Если наркоз может убить пациента, значит, будем резать без наркоза. Как долго будет действовать ваш препарат?

Ольга Дмитриевна потерла лоб, мучительно пытаясь собраться с мыслями. Стены операционной давили на нее, стесняя дыхание, словно ее заживо похоронили. Гладко выбритая физиономия доктора Кизевича плавала у нее перед глазами, как наполненный водородом резиновый шар.

– Час, – сказала она, слыша собственный голос как бы со стороны. – Два часа… Сутки.., я не знаю!

У него неадекватная реакция, суточной дозы ему хватает на два-три часа… Не знаю.

– Но вы ручаетесь за час? – напористо спросил доктор Кизевич, подаваясь вперед. – Хотя бы за час?

– Да. Нет… Не знаю!

– Черт возьми, коллега, – сказал Кизевич, – я вижу, что от вас не много толка. Впрочем, выбирать не приходится. Я надеюсь только, что вы не упадете в обморок в самый ответственный момент.

– Я врач «скорой помощи», – оскорбленным тоном ответила Ольга Дмитриевна.

– Никогда бы не подумал, – проворчал доктор Кизевич, направляясь к умывальнику. – Скажите, чтобы подавали пациента.

Вскоре бесчувственное тело Михаила Бакланова уже лежало на столе. Место Ольги Дмитриевны было в изголовье, и она вздрогнула, встретившись взглядом с осмысленными, полными безмолвной тоски глазами пациента, который не мог не только шевелиться, но даже стонать. Доктор Кизевич возился у столика с инструментами, тихо насвистывая под белой хирургической маской и позвякивая никелированным металлом.

– Погодите, – борясь с новым приступом, сказала она. – Мы должны рискнуть.., должны дать ему наркоз.

Болевой шок убьет его наверняка. Он в сознании.

– Вы уверены? – обернувшись через плечо, недовольно спросил доктор Кизевич. Бледное лицо Ольги Дмитриевны выглядело убедительнее любых слов, и он вздохнул. – Ладно. Раз так, дадим наркоз.