Андрей Воронин - Формула смерти

"Волнуется, – подумал Тимур, – даже не предполагает, что его ждет встреча со смертью.

Он думает, будто Ренат так глуп, что сейчас подойдет к нему, начнет базарить. Нет, дорогой ты мой полковник, никто к тебе уже не подойдет. Ты засветился".

Комов курил нервно, затягивался неглубоко, дым выпускал тотчас. Еще раз взглянул на зеленоватые цифры.

Тимур покрепче прижал приклад к плечу, набрал воздуха, на мгновение задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.

Голова полковника Комова дернулась, рука с зажженной дымящейся сигаретой опустилась. Полковник откинулся на спинку лавки, несколько секунд сидел ровно, а затем завалился на правый бок.

Аккуратно поставив винтовку к стене, Тимур быстро пошел к той двери, через которую попал на чердак. На мгновение замер, прислушался, убрал кусок бруса, открыл низкую тяжелую дверь, оказался на площадке. Быстро сбежал вниз, нажал красную светящуюся кнопочку. Механический голос сообщил, что дверь открыта, и Тимур выскользнул во двор.

Двое мальчишек с маленьким игривым терьером шли по тротуару и разговаривали о новой компьютерной игре. Маленький терьерчик, виляя обрубком хвоста, подбежал к Тимуру.

– Пошел вон! – прошептал Тимуру, и пес ощутил угрозу: этот человек шутить не намерен.

Тимур пересек двор, пролез в дыру в бетонном заборе и оказался в соседнем дворе. По диагонали прошел к арке. Правую руку держал в кармане плаща, сжимая рукоятку пистолета. Он влез в добитые «Жигули», автомобиль завелся с пол-оборота, и через пять минут Тимур уже был далеко от места происшествия.

Он сорвал бороду, усы, накладные брови, вытер носовым платком лицо. Вовремя свернул с проспекта Мира, поняв, что может попасть в пробку. Оставил машину во дворе, рядом с реставрируемым особняком. Пистолет вытащил из кармана и засунул за брючный ремень.

Люди Потапчука, да и сам генерал ожидали чего угодно, но только не выстрела в затылок полковнику Комову. Первое, что подумал генерал Потапчук, когда узнал скверную новость, было:

«Ну, полковник, ты был мерзавцем, но помер не на тюремных нарах, а выполняя задание, как настоящий офицер, при исполнении. Повезло тебе, а не мне».

Естественно, была объявлена операция «Перехват», выборочно проверяли машины, задерживали подозрительных типов. Быстро высчитали место, откуда был произведен выстрел, нашли винтовку, футляр от скрипки, следы ног – вот, собственно, и все, чем располагал генерал Потапчук и его люди.

В десять вечера генерал Потапчук поднялся на последний этаж дома в Арбатском переулке. Он тяжело дышал, лоб под кепкой вспотел, и генерал, прежде чем нажать кнопку дверного звонка, несколько минут стоял, прислонясь спиной к перилам. Он вытащил носовой платок, промокнул вспотевший лоб, вытер влажные ладони и лишь после этого палец лег на кнопку.

Дверь отворилась. В глубине комнаты звучала тихая музыка. Глеб стоял на пороге.

– Проходите, Федор Филиппович. Генерал вошел и замешкался в прихожей.

– Я вам помогу, – предложил Глеб, забирая пальто и кепку у генерала Потапчука.

Тот безропотно отдал пальто, кепку и прошел в комнату. Сразу же подсел к низкому журнальному столику, на котором стояли кофейник и две чистые чашки. Сигарета дымилась в пепельнице. Генерал вытащил из кармана пачку и тоже закурил.

Глеб закрыл дверь, уселся напротив генерала. Музыку выключать не спешил, она звучала чуть слышно – прозрачно и тонко, как журчание чистой воды.

– Ты, наверное, уже все знаешь?

– Да, но не в деталях, – сказал Глеб, разливая кофе. – Об убийстве даже в новостях сообщили, ясное дело, что без подробностей.

Генерал Потапчук жадно курил.

– Которая сигарета за сегодняшний день?

– Вторая.

– Неплохо, думал, сорветесь.

– Вторую пачку начал, – зло уточнил Федор Филиппович.

– Плохо, совсем себя не жалеете.

– А чего жалеть? Дурак я старый, меня провели как мальчишку.

– Этого и следовало ожидать.

– Ты знал, что будет именно так?

– Не знал, но мог предположить.

– А если мог, то почему не предупредил?

– Не был уверен. Я же говорил, что активизировались профессионалы. Кто-то среди ваших, генерал, их информирует, и они знают почти о каждом вашем шаге. Может, вы сейчас сидите у меня, а им и это известно.

– Вот это невозможно, – резко бросил Потапчук, уже начиная злиться. Да и связи между Смоленским и Комовым не существует.

– Почему вы так думаете?

– Действовали разные люди. Да о тебе и не знает никто, кроме меня.